Фуа-гра из топора
Шрифт:
Но к физической нагрузке человек рано или поздно привыкает. Так почему же на факультет стекла принимают всего тридцать студентов? И ведь почти треть из них во время учебы отсеивается! Ответ прост: бесталанному человеку к витражам лучше не приближаться. Стекло не простой материал, оно своенравно, имеет свой характер, не терпит бахвалов, торопыг и злых людей. Реставратор должен ощутить те эмоции, что и мастер, изначально изготовивший произведение искусства, только тогда старая вещь обретет новую жизнь. В противном случае внимательному зрителю при взгляде на картину, окно или дверь сразу станет понятно: ага, вон тот угол подправляли в наши дни. И скажет он: надо же, как неудачно получилось – части мозаики совпадают
Ректором института, а заодно и деканом факультета стекла был Альберт Яковлевич Ванюшин. Коллеги относились к нему двояко.
Алик, как сокращенно звали Ванюшина, был гений, этого никто не отрицал. И педагог из него получился отменный. Он носился со студентами как курица с цыплятами, был строг, но справедлив, имел энциклопедические знания по искусству и даже в советские годы ухитрялся возить своих лучших учеников по Европе, чтобы показать им, например, всемирно известную Сент-Шапель [13] в Париже воочию, а не на картинке в альбоме. После того как воспитанник получал диплом, Альберт Яковлевич находил ему работу и приглядывал за своим «птенцом». Ванюшин был готов помогать ученикам всю жизнь. Попасть на его факультет считалось огромной удачей. Правда, учиться там было невероятно тяжело – Алик ненавидел лентяев, терпеть не мог бездарностей, безжалостно выгонял тех, кто прогулял даже одну лекцию или семинар. Количество литературы, которое требовалось прочитать студенту, было высотой с Эверест, а если кто-то получал на экзамене тройку, Алик орал на весь институт: «Отправляйся балбесничать на отделение искусствоведения! Там можешь, ни хрена не зная, словами жонглировать». Но, если выпускник преодолевал все испытания, Альберт Яковлевич простирал широкие крылья – становился для него верным ангелом-хранителем.
13
Сент-Шапель (Sainte Chapelle), Святая капелла – часовня на территории Консьержери на острове Сите в Париже. Возведена в 1242–1248 гг. во время правления Людовика Святого. Обладает наиболее полным ансамблем витражного искусства XIII в., считается одной из самых красивых готических церквей. Третий по посещаемости музей Парижа.
И сотрудники, и студенты прекрасно знали: Алика волнует только стекло, а реставрация мебели, картин, тканей и прочего его не особенно интересует. Этими направлениями заведовали два заместителя ректора – Сергей Николаевич Благоев и Борис Владимирович Резников.
– Интересно! – воскликнул Роберт.
Елизавета закивала:
– Вот-вот. Мне тоже так показалось, но вся информация, которую я узнала, требует тщательной проверки. Да, Таня?
Бывают дни, когда человеку по разным причинам трудно сосредоточиться. А у меня последние недели выдались очень трудными, и сейчас в голове вместе с мыслями о работе параллельно крутились размышления о том, что замышляет Лора.
– Прежде чем делать выводы надо проверить данные. Да, Таня? – повторила Лиза.
Я отогнала в сторону размышления, не относящиеся к службе, и кивнула:
– Правильно.
Троянов с легким удивлением посмотрел на меня, я не поняла, что вызвало у Роберта недоумение, а Елизавета продолжила свой рассказ.
Благодаря своему, мягко говоря, непростому характеру, Альберт Яковлевич вызывал разные чувства, как у студентов, так и у коллег. Одни считали его гением, другие вздорным мужиком, орущим на подчиненных и оскорблявшим окружающих. А кое-кого возмущало, что Ванюшин совмещает должности ректора и декана. Это в принципе не запрещено, но очень раздражало тех, кто сам мечтал сесть в одно из этих кресел.
Глава 22
О
Периодически Альберт Яковлевич исчезал на неделю-другую, но тайны из того, куда пропадает, не делал. Все знали, что он ездит по российским провинциальным музеям и бескорыстно помогает им – осматривает фонды, решает, что надо отреставрировать в первую очередь, а потом отправляет в какой-нибудь богом забытый Орск студентов с разных факультетов, которые бесплатно возрождают то или иное произведение искусства.
К сожалению, музеи в России совсем не богаты, денег из бюджета им достается кот наплакал. Даже столичные хранилища не имеют достойного финансирования, что уж говорить о провинциальных собраниях раритетов. А там подчас есть такие экспонаты, что дух захватывает. Только, увы, довольно часто они находятся в плачевном состоянии. Вот Ванюшин и старался помочь музейщикам. Понятное дело, студентов его вуза не хватало на всю Россию. Но кому-то везло – в городок сначала прилетал Алик, а потом появлялась группа молодых людей со всеми необходимыми расходными материалами. Тут надо подчеркнуть: студенты получали билеты и небольшое количество денег на питание от вуза, их поездки оформлялись как практика, для музея же помощь всегда оставалась бесплатной.
До середины 90-х основная масса людей считала Ванюшина не очень приветливым, излишне придирчивым, не слишком воспитанным, но кристально честным, талантливым человеком и прекрасным педагогом. Дружить с ректором не хотели, но даже те, кто называл Алика хамом и сволочью, признавали: ради того, чтобы помочь небольшим музеям сохранить экспонаты, Ванюшин готов на все, он фанатик, одержимый человек. И никто даже предположить не мог, что имя ректора будет связано с мощным скандалом, потрясшим институт до основания.
В молодости многие мужчины способны на бесшабашные поступки, а уж если двадцатилетний парень страстно влюблен, то он готов ради своей Джульетты на любое безрассудство.
Второкурсник Алеша Арбузов безответно вздыхал по своей одногруппнице Светлане Кузнецовой. Девушке нравилось, что Алексей, сверкая пятками, несется исполнять любой ее каприз, поэтому она придумывала для него все новые и новые испытания, а потом, хихикая, рассказывала подружкам, как тот лез на второй этаж общежития по водосточной трубе, сжимая в зубах букет.
И Кузнецова, и Арбузов учились на факультете стекла. И как-то раз, когда Альберт Яковлевич отбыл в очередной провинциальный музей, Света сказала Алексею:
– Я готова встретить Новый год на даче твоих предков в тесной компании – только ты и я. Согласен?
Алексей, потерявший от радости дар речи, кивнул.
– Наш праздник состоится, если ты выполнишь мою просьбу, – кокетливо продолжила Светлана.
У Арбузова прорезался голос.
– Все, что ты хочешь!
Кузнецова прищурилась.
– Ты должен сходить к Алику домой и сфотографировать его комнаты. Мне хочется посмотреть, как Ванюшин живет, что у него за посуда, какие книги.
– И как же это сделать? – опешил Алеша.
Света пожала плечами.
– Не знаю. Но таково мое условие. Хочешь, чтобы я приехала в новогоднюю ночь на дачу, где мы останемся вдвоем?
Арбузов снова закивал. Девушка усмехнулась.
– Тогда действуй. Но не вздумай меня обмануть, я сразу пойму, если ты подсунешь фотки какой-то другой жилплощади.