Фуа-гра из топора
Шрифт:
Никита улыбнулся, хитро спросил:
– Представляете реакцию отца на эти фразы?
Конечно, он перепугался и осторожно так поинтересовался: «Никита, ты где находишься? Все ли в порядке?» Я хотел объяснить, и тут в наш подвал менты ворвались, с порога завопили: «Всем лечь на пол! Ноги на ширину плеч, руки скрестить на затылке…» Не до болтовни мне стало, кинулся к окну, еле ноги унес. А в тот день, когда папа мне позвонил, мама пригласила какую-то тетку окна мыть. Чтобы жена тоже голос мой услышала, отец включил громкую связь, ну и вместе с родителями тетка в курсе всего оказалась. Едва баба из нашего дома вышла, она направо-налево болтать стала: «У Трофимовых сын бандит, людей пытает. Его
– Собиралась посетить его, – кивнула я.
– Путь недалек, за пару минут управитесь. А на вас приятно посмотреть, Татьяна Сергеева, – снова улыбнулся Трофимов. – Прислушайтесь к моему совету: не мучайте себя диетами. Знаете, в каком случае женщина должна ограничить себя в еде?
Мне стало любопытно.
– И когда же?
– Если от ее каблуков на паркете остаются глубокие вмятины, – очень серьезно ответил Никита.
Дверь особняка Кауф открыла стройная женщина в ярко-красных кожаных брюках и белой кофте с глубоким вырезом, обнажавшим полную грудь, явно знакомую со скальпелем хирурга.
– Вы из полиции? – тут же осведомилась она. – Мы вообще-то в глубоком шоке.
– Здравствуйте, меня зовут Татьяна Сергеева, – представилась я. – Руковожу бригадой, в которую с заявлением об убийстве Ксении Кауф обратилась Ванда Комиссарова. А вы, очевидно, Алина, сестра Владимира, мужа Ксении.
– Бред невыносимый! – закричала певица. – Ванда сошла с ума! У нее шиза обострилась! Ну да, весна на улице…
– Комиссарова имела психиатрическое заболевание? – встрепенулась я.
– Нет, нет, что вы. Просто Алина сильно нервничает, ей лучше лечь, – прозвучал за спиной попзвезды густой бас.
– Отстань! – выкрикнула певица и убежала.
Передо мной стоял седовласый мужчина в больших очках.
– Добрый день, проходите, пожалуйста, – подчеркнуто вежливо предложил он. – Пообедаете со мной? Или вам служебная инструкция запрещает?
– Спасибо за предложение, – ответила я, – если угостите меня чаем, буду благодарна.
– Нет проблем, – кивнул незнакомец, – сейчас заварят. Но давайте познакомимся, Виктор Маркович Дворкин, семейный врач покойной Ксении и остальных членов семьи. Владимир в данный момент спит, мне пришлось сделать ему успокаивающий укол. А лучше было бы поместить его на недельку в клинику. На долю Володи за последнее время выпало много тяжелых испытаний. Сначала смерть любимой жены, теперь вот суицид Ванды… Не надо сейчас мучить хозяина дома допросом, он может сорваться. Алина тоже не в лучшей форме. Не откажетесь посекретничать со мной? Я не только терапевт, но и близкий друг Володи, отвечу на все интересующие следствие вопросы. И можете не представляться, я слышал вашу беседу с Алиной. Проходите сюда, усаживайтесь. Вы какой чай предпочитаете? Черный?
– Зеленый, если можно, – попросила я.
– Правильно, – одобрил Виктор Маркович, – он бодрит намного лучше кофе и защищает сосуды. Аня, Аня! Нет, ну куда подевалась девица? Удивительное у нее качество – исчезает, будто растворяется в воздухе. Аня, ты где?
– На кухне я! – звонко ответила домработница. – Раздумываю, чего на ужин сварганить. Что хотите, Виктор Маркович?
– Завари чай из серой банки, на которой нарисована сакура, – распорядился доктор. – Только не заливай его крутым кипятком. Аня, слышишь?
– Ага, – ответила прислуга, – все по-вашему сделаю.
– Верится с трудом, – вздохнул врач. – Извините, Татьяна, без Ванды быт в доме разваливается. Поверить не могу, что она решилась на преступление, а затем
– Комиссарова призналась, что длительное время травила Ксению, пугала ее предстоящими мучениями, параличом, слепотой. Вас ни разу не смутил поставленный диагноз? – начала я беседу.
Виктор Маркович опустил голову на грудь.
– Я не узкий специалист, обычный терапевт, так называемый семейный врач. Много лет наблюдаю за здоровьем Владимира и Алины. Потом, когда Резников женился на Ксении Кауф, к ним присоединились сама композитор, ее дочь Беатриса и Ванда. Я знаком с понятием «врачебная тайна», понимаю, что не должен ничего рассказывать без официального запроса, но очень хочу, чтобы для Володи и Триси кошмар побыстрее закончился, поэтому махну рукой на формальности. Диагноз рассеянный склероз Ксении поставил я на основании хорошо проявившихся симптомов заболевания: ухудшение остроты зрения, нарушение координации движений, головокружение, хроническая слабость, усталость. Картина была, как в учебнике.
– Неужели столь серьезный недуг никак не исследуется? – поразилась я. – Простите, я не имею ни малейшего отношения к медицине, но разве нельзя было отправить Кауф на магнитно-резонансную томографию или что-то еще сделать? Может, простой рентген головы мог бы подсказать вам, что у Ксении присутствуют признаки, но нет самой болезни. И потом, иногда одни и те же симптомы сообщают о разном. Например, утром женщину тошнит. О чем это может говорить? Она беременна. Отравилась за ужином. Страдает похмельем. Почему сразу рассеянный склероз? Кауф осматривал невропатолог?
– Нет, – коротко ответил врач.
– Ну, здорово… – еще больше удивилась я. – Значит, Ксению тщательно не обследовали? Вот уж странность, если не сказать – халатность.
Виктор Маркович сцепил пальцы рук в замок и хрустнул суставами.
– Позвольте объяснить. Несмотря на заявление о своей безграмотности в области медицины, вы абсолютно правы. Нельзя ставить диагноз рассеянный склероз без дополнительных исследований, например, без анализов ликвора, то есть без спинномозговой пункции. Но Ксения не согласилась на процедуру. И надо иметь в виду, что на эту тяжелую болезнь указывают более пятидесяти симптомов, у Ксении же их насчитывалось почти сорок. Давайте не буду сейчас перечислять все. Что же касаемо ее похода к узкому специалисту и поездки на исследование с применением современных технологий… Тут вы снова произнесли верные слова. Да, магнитно-резонансная томография была необходима. Но как сделать ее женщине с агорафобией [11] ? Я же не могу привезти к ней на дом аппарат! И еще. Любому другому пациенту я бы моментально велел спешить в НИИ неврологии, где работают уникальные специалисты. Но Ксения была…
11
Агорафобия – боязнь открытого пространства.
Виктор Маркович замялся. Потом все же завершил фразу:
– Была весьма необычным человеком – с патологическим нежеланием с кем бы то ни было общаться. Естественно, я заикнулся о походе в клинику, но Кауф подняла глаза и коротко произнесла: «Нет». Вот мне и пришлось лечить ее самому. Ксюша предпочитала вообще не выходить из дома, очень редко гуляла в саду. В основном она сидела в кабинете и сочиняла музыку. Да она на первый этаж-то спускалась только ранним утром! И все знали: когда она идет за геркулесовой кашей, ей никто не должен попадаться на глаза. Очень сложный характер, патологическая необщительность и полное нежелание подчиняться кому-либо или слушать чужие советы.