Фуа-гра из топора
Шрифт:
Михаил Нестеров во время скандала был аспирантом на кафедре реставрации тканей. Он, наоборот, полагает, что Алик святой человек, чья репутация пострадала от действий влюбленного дурака. Михаилу по сию пору очень хочется узнать, чью же квартиру запечатлел второкурсник, потому что ученый мечтает найти коллекцию похищенных раритетов, изображенных на снимках. Увы, дело это безнадежное. Арбузов мертв, все нити оборваны.
Но вот интересный факт – мать Алексея работала в театре гардеробщицей и убирала квартиры некоторых известных артистов. И у Нестерова родилась оригинальная версия: что, если Арбузов нащелкал свои кадры в личных покоях кого-то из лицедеев. И Михаил попытался выяснить у матери Алексея, к кому она ходила мыть полы,
Фотографии, сделанные Алексеем, пропали. Куда они подевались, не знает никто. Сохранилась лишь одна. Она находится у Ирины Павловой. Показывая Светлане доказательства своего «подвига», Алексей забыл ее у Кузнецовой. После того как Свету выгнали из института, та отдала карточку подруге и попросила:
– Пусть пока будет у тебя. Я уверена, Алик грабитель, его спас высокий покровитель, а Лешку специально убили, чтобы лишнего не наболтал. Могут и на меня напасть, не зря же снимки испарились. Вероятно, что-то на них было, указывающее на Альберта. Нельзя, чтобы и этот пропал. Смотри, никому про него не рассказывай. Я съезжу домой, через пару недель вернусь и подумаю, как лучше себя вести. Пока точно знаю одно: постараюсь поступить в другой институт и непременно получу высшее образование. Хоть я ничего плохого не сделала, от меня все отвернулись, кроме тебя. Ты моя лучшая подруга.
Светлана отправилась на родину – и в Москву более не возвращалась. Куда подевалась Кузнецова, Ирина понятия не имеет. Мобильных телефонов тогда еще не было, а бумажку с почтовым адресом Светы Павлова потеряла. Но снимок, запечатлевший золотую чашку, остался у Павловой дома, и никто об этом понятия не имел. Лучшая подруга Светы тщательно с помощью лупы изучила фото – ей было крайне интересно, что же за чашка изображена на нем, но свое любопытство студентка тогда так и не удовлетворила.
Прошло, наверное, лет десять. Ирина, став кандидатом наук и преподавателем в alma mater [15] , поехала на конференцию в небольшой городок в Смоленской области. Мероприятие было посвящено юбилею местного музея, который еще в царские времена основал один из помещиков, страстный путешественник и любитель старины. Барин много ездил по Востоку и Европе, привозил оттуда картины, предметы быта. И завещал после смерти превратить свое поместье в общедоступный музей.
15
Alma mater – в буквальном переводе с латыни «кормящая мать». Старинное, неформальное название учебных заведений.
Помещик скончался в начале XX века, его дочь выполнила последнюю волю отца и стала директором хранилища. После большевистского переворота дама, понимавшая, что в России начнутся гонения на дворян, ухитрилась спрятать коллекцию и сбежать во Францию. Долгие годы от нее не было ни слуху ни духу, но после перестройки в город прибыла ее внучка, и случилось удивительное. Девушка открыла хитроумно спрятанный вход в подвал дома прадеда, извлекла оттуда хорошо сохранившиеся артефакты, отремонтировала развалины барской усадьбы и возродила музей. Сейчас он финансируется потомками того самого барина, носит его имя и, в отличие от большинства своих российских собратьев, не выпрашивает у государства копейки.
Ира была хорошо знакома с Анной, нынешней директрисой хранилища, поэтому с радостью отправилась на праздник.
Глава 24
Состоялись научная конференция, затем торжественная юбилейная церемония. После концерта гости разошлись, а Ирина вместе с Анной сели на скамейку в парке и начали болтать ни о чем. Стоял теплый июльский вечер, разговор плавно перетекал от одной темы к
– Нам повезло, – улыбнулась Анна, – мы состоим на дотации у иностранцев. Они богаты, гордятся своим предком, поэтому я могу себе позволить почти роскошь – нанять больше научных сотрудников. Хотя найти подходящего человека крайне трудно.
– Да уж… – подхватила Ира. – Ко мне недавно приезжала Зинаида из Поломны, ты ее знаешь, и жаловалась на кражу.
– Слышала эту историю, – поморщилась Аня. – Зина взяла на работу девушку, которая безупречно работала около двух лет, а потом вышла замуж за англичанина и уехала из России. Через какое-то время на аукционе всплыли иконы из собрания музея в Поломне. «Милая» девица сперла незарегистрированные экспонаты, и ни одна душа их не хватилась. Знаешь, а нас ведь тоже обокрали.
– Да ну? – поразилась Ирина. – Когда?
– Давно, – вздохнула Анна, – еще в начале 90-х. У нас, слава богу, площадей хватает, выставлено почти все, ничего в темном углу от глаз посетителей не спрятано. Но сама понимаешь, кое-что приходится реставрировать. В собрании была золотая чашка, принадлежавшая Наполеону. Подлинность вещи была подтверждена, она из так называемого походного набора императора. Еще одна такая же хранится во Франции, и тамошние музейщики мечтают заполучить нашу. Ну не стану тебя долго грузить… Короче, экспонат пропал, и это не сразу обнаружилось. Сигнализация не сработала, крышку витрины не ломали, открыли ключом, то есть орудовал кто-то из своих. Вор взял только чашку, остальные предметы аккуратно передвинул, дабы не бросалось в глаза, что единица хранения отсутствует. Правда выяснилась, когда по залам пошла группа посетителей, экскурсовод рассказала про личную вещицу Бонапарта и захотела показать чашку. Ба! Нет ее!
– Как она выглядела? – насторожилась Ирина.
– Ты прекрасно ее знаешь, это Мария Владимировна, она до сих пор на посту, – улыбнулась Аня.
– Я про чашку, – перебила Ирина директрису.
Та старательно описала пропажу. И тогда Павлова задала вопрос:
– Ты когда-нибудь встречалась с Альбертом Яковлевичем Ванюшиным? Он к вам приезжал?
– Ну ты даешь… – удивилась Анна. – Я же в вашем институте соискателем была, потом кандидатскую защищала. Алик моим научным руководителем был. Мы с ним тесно общались. Ванюшин наш музей любил, и когда я в Москву на консультации прикатывала, всегда про наше собрание расспрашивал. Я ему буклеты дарила, они у нас шикарные. А после своей защиты пригласила его в гости. И он приехал, много всего интересного моим сотрудникам рассказал, провел бесплатный курс лекций. Мне так перед ним неудобно было…
– Почему? – поинтересовалась Ирина.
Аня сдвинула брови.
– Ванюшин крупный ученый, мировая величина. Я не ожидала, что он примет мое приглашение. Что ему какое-то, пусть и хорошее, собрание в российской провинции? Альберта Яковлевича с распростертыми объятиями ждали в Эрмитаже, в Лувре, галерее Уффици. Слова: «Если захотите отдохнуть, вспомните о нас и приезжайте в любой день», я произнесла, понимая, что никогда не увижу своего научного руководителя в нашем тихом, богом забытом городке.
– А он заявился, – фыркнула Ира.
– Представляешь мою реакцию? Сижу в кабинете, вдруг стук в дверь и входит… Альберт Яковлевич. Я прямо онемела! А он говорит: «Вот, воспользовался любезным приглашением. Устал от суеты, взял отпуск, намерен отдохнуть от столичного гама».
Я постаралась ему праздник устроить. Поселила в резиденции, где мэр почетных гостей принимает, номер и питание бесплатно. Мы профессора по окрестностям повозили, ну и, конечно, музей в деталях ему продемонстрировали. Он везде прошел и все повторял: «Хорошо, когда деньги есть!» Отправился Ванюшин в Москву страшно довольный, благодарил нас.