Футбол без цензуры. Автобиография в записи Игоря Рабинера
Шрифт:
Я спросил: «А чем конкретно заниматься?» – «Всем. Быть связующим звеном между клубом и болельщиками».
Сказал, что подумаю, и быстро отказался. Да и, честно говоря, никаких размышлений не было. Если бы я согласился, то не знаю, работал бы я сейчас в футболе или нет и как относились бы ко мне болельщики. Потому что совершенно ясно, зачем меня звали, – чтобы за счет хорошего отношения ко мне поклонников «Локомотива» сгладить конфликт, который возник с ними у Ольги Юрьевны. Руководству хотелось, чтобы его урегулировал я. А мне это удобно не было.
При этом считаю, что фанаты по отношению к Смородской ведут себя некрасиво. Потому что они должны помнить: на трибунах находятся и другие, нормальные люди, в том числе дети, которые не обязаны слышать весь этот мат и оскорбления. Любой отдельно взятый человек имеет право на любую фразу, но когда матерные скандирования идут от нескольких тысяч человек – слышать это неприятно.
А отношения с болельщиками «Локомотива» у меня действительно всегда были хорошие. Иногда встречал их в неожиданных местах. Как-то прихожу в дилерский офис «БМВ», разговариваю с человеком – и выясняется, что он в барабан в Черкизове стучит. То есть там хватает
Еще раз в кинотеатре, «Атриуме» на «Курской», с другим парнем из фанатской группировки «Барабанщики» столкнулся. Некоторые футболисты, особенно сейчас, предпочитают с болельщиками в общественных местах не пересекаться: им ведь и предъявить кое-что могут, и в не самой приятной форме. Я таких страхов никогда не разделял. Потому что стесняться нечего было.
Контракт у меня тем временем в конце 2004 года истекал. «Локомотив» ничего не предлагал, я нервничал. Сезон уже заканчивается – а никто не подходит, ничего нет. А вокруг «Спартак» вьется, «Динамо» московское и киевское.
Пригласили на разговор Александр Старков и Юрий Первак, главный тренер и генеральный директор «Спартака». Вышли они на меня через Диму Аленичева. Сначала они очень хотели меня еще до чемпионата Европы-2004, но тогда у меня был действующий контракт, и они сказали: зимой вернемся к этому разговору. Потом встретились в «Крокус Сити», обсудили условия. Показалось, они меня поняли. Пообещали позвонить. Но не позвонили, и мне эта пауза не понравилась. Хотите – зачем сомневаться?
Встречался с Юрием Заварзиным, с которым еще в «Спартаке» когда-то пересекся. На тот момент он был гендиректором московского «Динамо». Я сказал ему сумму, он сидел, высчитывал. Потом встал: «Ты же у нас тогда будешь самым высокооплачиваемым футболистом!» Может, они хотели меня взять, чтобы я больше им не забивал. Однако до конца всерьез я этот вариант не рассматривал.
Но самой привлекательной с финансовой точки зрения была возможность перебраться в киевское «Динамо». И я уже даже настроился переходить. Но в середине ноября летел я со сборной из Краснодара, где 4:0 Эстонию обыграли, и разговорился с президентом РФС Вячеславом Колосковым. У нас с ним отличные отношения.
Он тогда почему-то решил прийти к нам, футболистам. Начали общаться, и выяснилось, что отдыхаем с ним на одном и том же горнолыжном курорте. Так и нашли общую тему. Ребята хотели выпить, отпуск у многих начинался – а мы тут с Колосковым «трем». Они на меня косятся: давай уже отсюда.
А мы просидели практически весь полет. Вячеслав Иванович оказался общительным человеком. И я решил посоветоваться: «Вот у меня предложение из Киева». А там как раз начиналась «оранжевая революция», вот-вот должны были состояться президентские выборы, на которых Виктора Ющенко выбрали. И никто не знал, что там будет дальше. Вот Колосков меня и отговорил.
Очень сильно отговаривал и Серега Овчинников, а Инга на Таню воздействовала. Босс для меня в ту пору большим авторитетом был. Помимо всего прочего, он и Хохол слыли двумя главными интеллектуалами команды. Помню, как Овчинников отважился пойти на телепрограмму «Школа злословия», ведущим которой, Татьяне Толстой и Авдотье Смирновой, палец в рот не клади. С моим умением формулировать мысли делать там, например, было бы нечего – в одну секунду сожрали бы. А Серега – красавец, на каждое их слово двумя отвечал и своим красноречием их покорил.
И меня в той контрактной ситуации он тоже заговорил. В итоге я остался в «Локомотиве», который по деньгам предлагал мне меньше всех. После Киева на втором месте по деньгам шел «Спартак», на третьем – московское «Динамо», и только потом «Локо». Больше, думаю, они действительно не могли дать, по этой же причине тот же Генка Нижегородов в «Терек» ушел.
Но у нас на «Локомотиве» сложилась такая футбольная атмосфера… И коллектив классный, и стадион чисто футбольный, и Лига чемпионов постоянно. Выбрал «Локомотив», потому что мне там все нравилось, и решил, что нельзя от добра добра искать. Хоть Филатов и говорил, что для «Локо» я сделал очень много, и если решу переходить в другой клуб, никаких проблем у меня не возникнет и ни одного слова осуждения он не скажет. Но все-таки я решил остаться. Потому что другой такой команды, как тот «Локомотив», было не найти.
Отпускная программа у меня после того напряженнейшего года намечалась обширная. Сначала – с Лоськовым на кабана и лося, потом – на неделю в Эмираты с Овчинниковым, где нас ждали и другие ребята из «Локо». Затем – с тем же Боссом и общими друзьями из Риги на горнолыжный курорт в Италию и в заключение – в Финляндию к Санта-Клаусу. Это уже для Полины.
Вернулся, прочистил мозги, все обдумал – и остался.
Потом об этом и жалел, и не жалел. Соблазн вернуться в родной «Спартак», где начинал играть и за который болел с детства, был очень велик. Киев привлекал деньгами. Но я остался своим человеком для болельщиков «Локомотива», которые всегда рады меня видеть, а если бы тогда ушел – не факт. Зарплата приходит и уходит, а отношение людей – остается…
А жалею потому, что в следующем году из «Локомотива» в сборную ушел Семин и больше прежней атмосферы в команде никогда не было. Ко всему прочему, я хотел пятилетний контракт, но сошлись на «3+2». Знал, что при Филатове так и будет – он, если что-то обещал, никогда не обманывал. Но Филатова перед 2007-м из клуба выдавили…
Да и вообще все потихоньку сворачиваться начало. Когда Семин ушел, вокруг клуба начало виться много околофутбольных людей. Может, они и раньше были, но мы, футболисты, их не видели, Палыч не пускал. А потом еще и Николаича убрали, и от прежнего «Локомотива» вообще ничего не осталось. Вот и спрашивается – а нужно ли было тогда оставаться и жертвовать деньгами, если ничего положительного мне это не принесло? Ни результатов, ни атмосферы…
Александр Маньяков:
– Хорошо помню, как в конце 2004-го Вадик решал, оставаться ему в
Сомнения у Евсея были большие. С руководством «Спартака» он встретился, но ему не понравилось, что все предложения были какие-то размытые. С киевским «Динамо» он разговаривал через посредника. Когда много лет спустя я уже агентом работал, то общался с Виталиком Косовским, в прошлом – отличным полузащитником киевлян, а в тот момент селекционером. Он присмотрел у нас одного пацана и говорит: «Давай его в Киев на просмотр привезем».
Прилетели в Киев, я там его оставил, а мы с Виталиком разговорились. В том числе и про Евсея. Он вспомнил: «Мы же его звали!» Спрашиваю: «И какие там условия были?» – «Миллион долларов ему бы дали сразу». А тогда, в 2004-м, миллион долларов – это были сумасшедшие деньги. Такие единицы в России получали. И служебный «Опель», говорит, плюс к этому.
Более того, Косовский добавил, что это был не предел. Вадик мог бы посидеть с Суркисом, президентом клуба, поторговаться, и ему еще бы добавили. У них же тогда позиция правого защитника оставалась свободной. Туда пришлось переводить Олега Гусева, который в принципе был правым хавбеком. После Олега Лужного они никак на эту позицию сильного человека найти не могли. И оказывается, Евсея очень хотели. В общем, мог он уже тогда лучший контракт в жизни подписать, а не три года спустя с «Сатурном». В Киеве ему ведь даже больше предлагали, чем в Раменском…
Таня, помню, тогда сказала: «Любое его решение приму, лишь бы Вадику было хорошо». Хотя свое мнение наверняка выражала, но понимала: семья зависит от Евсея. Футбол дает определенный заработок, к нему привыкаешь. В «Спартаке» все скромно было, а первый контракт с «Локомотивом» уже в несколько раз больше был, премиальные хорошие и выплачивались вовремя. Но Киев все равно предлагал принципиально другие деньги.
Как я уже сказал, очень большое влияние на Евсея оказал Босс. Он говорил: «Куда ты пойдешь? «Локомотив» – это семья. Больше такого нигде не будет». И Вадик Овчинникова слушал. А Таня слушала Ингу. Инга старше, она правильная, умная женщина. И они оба, уверен, многое сделали, чтобы Евсей остался.
Не знаю уж, почему в итоге Вадик отказался, деталей не помню. Но потом говорит мне: «Я с «Локомотивом» переподписал». Спрашиваю: «И что, нормально тебе «Локомотив» дал?» – «Нет, ни фига, чуть-чуть только добавили». Грубо говоря, у него было 300 тысяч в год, сделали 420. Своя команда, в тот год в Лиге чемпионов удачно играли…
А сам Босс через год в «Динамо» ушел. Помню, был у нас один случай. Сидели в ресторане, а за столом – не только футболисты, но и их друзья, и друзья друзей – в общем, большая компания. И был один мужик, в возрасте, хорошо одетый. Серега сказал: «Я никогда не перейду в два клуба – ЦСКА и «Спартак». Никогда».
Мужик ему говорит: «Никогда не говори «никогда». После этого началась достаточно шумная полемика, до крика. Мы с Евсеем сидим, слушаем. В разговор не вступаем. Потом вспоминали и говорили – чего зарекаться? В итоге сейчас Босс в ЦСКА. Я к нему нормально отношусь, многие поступки понимаю. Но мне ближе линия поведения Евсея, который особо много не разговаривает, но если уж что-то говорит, доводит это до конца. А если в чем-то не уверен – ни за что не скажет.
А в их последующих отношениях с Овчинниковым, точнее, в поведении Сергея, мне многое непонятно. Вроде такие друзья были… Личность он сильная, тут не поспоришь. В той же «Школе злословия» молодцом себя показал, хотя сначала ведущие его тюкать начали – а потом как прониклись! Мало кто из футболистов умеет так говорить.
Когда-то в «Локомотиве» Овчинников над Вадиком в этом плане смеялся: «Евсей, ты как собака – все понимаешь, а сказать не можешь». С тех пор, конечно, многое изменилось, но как тренеру Вадику нужно научиться красиво говорить, правильно мысли формулировать. И если он этой риторике научится, будет отлично – в дальнейшей тренерской карьере это здорово пригодится.
Но отношение к человеку – оно же не по риторике определяется. Когда-то Серега переубедил Вадика переходить в киевское «Динамо», где он мог бы заработать намного больше. Процентов на семьдесят – это его влияние было, и давление на Таню через Ингу. «Локомотив» ему 420 тысяч в год дал, Киев больше миллиона предлагал. Перешел бы – и сборная России никуда бы от Евсеича не ушла, и потом российские команды еще больше бы вокруг него бегали. В Лиге чемпионов играл бы каждый год. Вадик наверняка об этом думал, но он много вещей в себе держит, не делится…
Потом Овчинников развелся с Ингой, что тоже повлияло на их отношения. Но еще больше – странная история в «Кубани». Думаю, если Сергей Иванович хотел видеть Евсея в команде, он бы там оказался. Надо было ему с руководством клуба настойчивее себя вести. Раз не повел – значит, не очень-то и хотел.
Но Евсей не понял Босса не поэтому, а чисто по-человечески. Есть какие-то принципы взаимоотношений между людьми, которые столько лет вместе играли. Ну, не получилось по тем или иным причинам взять в команду – позвони и скажи об этом сам. Но не было ничего. Я этого тогда не понял и за Вадика обиделся: он подобного отношения ничем не заслужил.
Однажды они столкнулись в Минске, в ресторане гостиницы «Волна» на проспекте Победителей. Съели по пирожному, попили кофе. Сделали вид, что все нормально. И разъехались.