Футбольное поле
Шрифт:
– Мам, ты говорила не драться, а я назначил стрелку после дополнительных!
Но если я не пойду, мама узнает о пропуске. Направляюсь в сторону раздевалки.
– Дима! – Лариска словно меня ждала.
– Чего тебе? – Так и быть, остановлюсь, поговорю.
– Кто тебя так?
Она притворяется или правда обеспокоена?
– Подрался, не видно, что ли?
– Видно, ещё как видно, – она протягивает руку, хочет дотронуться до моего лба. Я отстраняюсь. – Нужно обработать.
Ну-ну, Ксения Алексеевна
– Тебе нельзя в таком виде на танцы идти.
В последнее время всех вокруг будто подменили. Вот и Лариску тоже.
– Я бы не пошёл, да мама мне потом устроит, – опускаю голову.
– А давай я тебя прикрою? – у Лариски загораются глаза. – Скажу, что видела тебя, но ты плохо себя чувствовал. Тогда Ксения Алексеевна не будет тебе домой звонить.
Не могу понять: Лариска так не хочет танцевать со мной в паре?
– Я сейчас из аптечки кое-что возьму и вернусь. – Она убегает.
Занятия вот-вот начнутся. Раздевалки уже пусты. Стою, осматриваю локти. Осторожно сгибаю ногу. Лариска возвращается быстро и тянет меня в раздевалку. Толкает на скамейку и раскладывает рядом зелёнку, ножницы, бинт. Чувствую, будет весело…
– А я сейчас в паре с Еркеном танцую. Ну помнишь, такой же, как ты? – Лариска орудует зелёнкой, аж облизывается. – Но он старается. Если б ты так старался, танцевал бы на моём уровне.
Ага, как же! Заняться мне больше нечем! Зелёнка – вещь не очень приятная, особенно на открытые раны. Но я терплю, изо всех сил терплю.
– Ну вот, – Лариска улыбается, а у меня всё везде щиплет. Каждую царапинку обработала! Изверг!
– Ты меня правда прикроешь? – интересуюсь я.
– Конечно! – Лариска осматривает меня, ищет, где бы ещё сделать больно. – Больше нигде?
– Нет, – я вскакиваю со скамейки. – Я пойду тогда.
Лариска разочарованно собирает бинт и всё остальное. Направляюсь к двери. Вдруг меня осеняет мысль.
– Лариска!
Она поднимает голову.
– А можно тебя попросить? Можешь меня постоянно прикрывать? Ну столько, сколько получится? – с надеждой смотрю на неё. – Тогда я смогу играть в футбол.
– А то ты так не играешь! – Лариска хмурится.
– He-а, у меня ж ещё плавание.
– Так там кого-нибудь попроси! Если я тебя долго прикрывать буду, то мне влетит, когда всё откроется. И Ксения Алексеевна никогда больше не будет мне доверять, – Лариска быстро выходит из раздевалки. Бегу за ней.
– Нет, ну ты скажешь, что я и тебя обманывал, а? Ну пожалуйста! – Беру её за руку. – На плавании нету…
– Кого там нету? – Лариска пристально смотрит на меня.
Что бы такое сказать?
– Ну… там нет таких хороших людей, как ты!
Здорово я придумал! Лариска расплывается в улыбке:
– Ну ладно. Только потом я скажу, что ты меня обманул.
– Да, так и скажи! – бегу к выходу. –
Я смогу играть в футбол. Хотя бы до тех пор, пока взрослые не догадаются. В новом матче мне быстро забили гол: почти каждый мой шаг контролируется. Но мне удалось отобрать мяч у судьбы. В подкате. Теперь я пойду в нападение!
Контратака
– Что у тебя за вид? – Я перестал разбираться, когда мама беспокоится, а когда злится. – Я же сказала – без драк!
– Ну ты же сама говорила, что девочек нужно защищать! – Я пришёл задолго до мамы и постарался максимально замести следы. Выкинул футболку, даже сам вынес мусор. Только от синяков и зелёнки никуда не деться. Приходится изворачиваться.
– При чём тут это? – мама бросает сумку и пакет, задирает мне голову, чтобы осмотреть лицо.
– Ну мы шли с Лариской домой… Ну с девочкой с танцев…
Мама направляется на кухню:
– Сам обработал?
– Нет. – Тут стоит сказать правду, иначе не поверит совсем. – Лариска обработала. К ней пристали двое ребят, денег просили. А я её защитил!
Мама выкладывает продукты из пакета.
– И что потом? – На меня она не смотрит.
– Лариска недалеко от студии живёт. Мы к ней зашли, и она обработала мне ссадины.
– А сколько лет было тем, с кем ты подрался?
– Ну не знаю. Я не разбираюсь в этом. Но они старше были, – улыбаюсь я почему-то виновато.
– Ясно. – Мама достаёт сковородку и ставит на газ. – И они тебя побили?
– Ну и я их тоже! Они же убежали. – Подбегаю к ней, открываю холодильник, чтобы разложить продукты по местам.
– А Лариса одна живёт? – Мама наблюдает за мной. – Лук не там лежит, а внизу. Помидоры надо помыть, я их нарежу на салат, – она улыбается как-то хитро.
– Нет, конечно! Но никого дома не было. А потом я сразу домой. – И я делаю всё, как велит мама.
– Я тебе говорила, что обманывать нехорошо? – Она смотрит мне в глаза, пристально.
– Да, – я закидываю помидоры в раковину. Неужели мама всё поняла? – Я никогда не обманываю.
– То есть мне из школы не позвонят? – мама достаёт из морозилки мясо. – И родители тоже ничьи не позвонят?
– Нет, – говорю я уверенно.
Вряд ли Баха расскажет кому-нибудь о своём позоре.
– Ну хорошо, – мама протягивает мне нож. – Попробуй-ка нарезать салат, если хочешь помочь.
– Ага, хочу – ни разу ещё салатов не делал.