Футболономика
Шрифт:
Несколько минут спустя он снова показался в вестибюле. «Что-то уж больно быстро», — заметил кто-то. «А никакой тренировки не было!» — отпарировал Мосимане. Как выяснилось, устроители не удосужились предупредить персонал стадиона, что у «Бафаны» назначена тренировка, и поле было не подготовлено. Значит, придется играть с чемпионами Африки без подготовки. «Я часто сопровождаю ребят, играющих за "Блэкберн Роверс" и дортмундскую "Боруссию", и знаете что? Мы все время потешаемся над этим». Мосимане тычет большим пальцем на соседний столик, где за выпивкой расположились четверо мужчин в деловых костюмах. «А все они, организаторы. От них все зло. Держу пари, с другими национальными сборными такого бы не случилось».
А вот тут он ошибается. Организационные накладки чаще всего случаются именно с национальными сборными бедных стран. Это их бич. Сенегал, например, хотя и заработал путевку ЧМ-1994,
45
Здесь авторы, видимо, ошибаются. Сенегал вовсе не заработал путевку на ЧМ-1994. От Африки туда пробились Нигерия, Марокко и Камерун, которые в США благополучно прибыли. И в другие годы с Сенегалом ничего подобного не происходило. — Прим. науч. ред.
Чтобы побеждать в спорте, нужно сначала найти, а потом развивать и пестовать таланты, для чего требуются деньги, опыт и административная инфраструктура. У большинства африканских стран всего этого нет.
Если ночью забраться на Столовую гору и посмотреть вниз на Кейптаун, перед вами раскинется море огней. От него расходятся тоненькие нити — железнодорожные магистрали. А вон те черные провалы подальше—тауншипы (пригородные поселки), где живет цветное население; они темны, потому что там нет освещения. Зато процветают нищета, лишения и преступность. Это Кейп-Флэтс, пользующийся самой недоброй славой криминальный район Кейптауна, и именно здесь прошло детство большинства лучших южноафриканских футболистов.
В Кейп-Флэтсе выросли ныне играющий за «Блэкберн» Бенни Маккарти и его друг Квитнон Форчун, многие годы остающийся надежным запасным игроком «Манчестер Юнайтед», и еще Шон Бартлетт, лучший бомбардир за всю историю сборной ЮАР.
Тут требуется пояснить, что согласно классификации рас апартеида, до сих пор в неявной форме бытующей в ЮАР, названные игроки не относятся к категории «черных». Они — «цветные», т.е. люди с более светлой кожей, всех оттенков коричневого цвета, что указывает на их смешанное происхождение от африканских племен юга Африки или от бывших рабов, выходцев из Азии (в основном Малайзии, Индонезии). Есть среди них и дети от смешанных браков белых с чернокожими. Эта расовая группа составляет менее 10% населения ЮАР, тогда как три четверти населения — чернокожие. А между тем в составе «Бафаны» цветных обычно больше половины. Скажем, выходцами из «цветных» тауншипов, хотя не из кейптаунских, являются уже упоминавшийся Пинаар и нападающий Делрон Бакли. Такая густота «цветных» талантов — наследие апартеида.
В условиях расовой сегрегации цветным жилось несколько лучше, чем чернокожему большинству. По крайней мере, они могли лучше питаться и у них имелись возможности для самоорганизации. Так, в цветных тауншипах Кейп-Флэтс существовали любительские футбольные клубы по типу европейских, с профессиональными тренерами. А в черных тауншипах если и были подростковые футбольные команды, то их, как правило, держали местные бандиты или владельцы
Многих чернокожих южноафриканцев раздражает тот факт, что в составе «Бафаны» и по сей день преобладают «цветные». Черные же слишком бедны, чтобы конкурировать в спорте с другими группами населения даже в рамках своей страны, не говоря уже о европейцах. Получается, что бедность перекрывает достугп даже к этой простейшей игре, поскольку плодит такие язвы, как систематическое недоедание, болезни и неорганизованность.
Остается один не проясненный до сих пор вопрос. Почему столько блестящих европейских футболистов — в их числе Зидан, Дрогба (официально ивугарийский подданный, хотя воспитывался во Франции), Ибрагимович, Уэйн Руни, Криштиану Роналду — выходцы из беднейших кварталов европейских городов?
Сомневаемся, чтобы мальчишками из бедных гетто двигала такая уж неутолимая жажда жизненного успеха. Тогда бы они стремились получить образование и выучиться на какую-нибудь престижную профессию, не связанную с футболом. Но ведь было в их детстве что-то такое, благодаря чему они оказались так хорошо подготовлены именно для футбола. И это что-то — практика.
Существует так называемое правило десяти тысяч часов, с которым широкую публику ознакомил Малкольм Гладуэлл в своей книге «Гении и аутсайдеры: Почему одним все, а другим ничего?» [46] . Эта позаимствованная из психологии идея состоит в том, что для овладения профессиональным мастерством в какой-либо области требуется как минимум десять тысяч часов практики. «В исследованиях, объектами которых становились композиторы, баскетболисты, писатели, конькобежцы, пианисты, шахматисты, матерые преступники и так далее, — отмечает невропатолог Даниель Левитин, которого цитирует в своей книге Гладуэлл, — это число встречается с удивительной регулярностью... Но пока еще никому не встретился случай, когда бы высочайший уровень мастерства достигался за меньшее время».
46
Гладуэлл М. Гении и аутсайдеры: Почему одним все, а другим ничего? — М.: Альпина Бизнес Букс, 2009.
Что касается футбола, то больше всего шансов достичь заветного рубежа в десять тысяч часов практики у европейских мальчишек, причем именно из самых малообеспеченных слоев. Бедные чаще всего живут в тесных квартирках, и эта скученность буквально выталкивает подростков на улицу. А во дворе их поджидает стайка соседских мальчишек, по той же самой причине вырвавшихся из гнетущей домашней обстановки, — вот и готовые партнеры для футбола, единственной доступной им уличной забавы. Да и времени свободного у них больше — в бедных семьях, в отличие от обеспеченных, родители не так озабочены учебой отпрысков и не заставляют их растрачивать драгоценное время на выполнение школьных заданий. К тому же у подростков из таких семей почти нет денег на другие развлечения. В автобиографиях выдающихся футболистов, чаще всего написанных не ими, а скорее с их слов, обязательно встретится клише, что детство будущей звезды прошло под знаком маниакальной страсти к футболу и он с малолетства играл «не покладая ног». В канонической версии «даже спал в обнимку с футбольным мячом». Вот, например, как описывает свое детство, проведенное в одном из иммигрантских кварталов Роттердама, нидерландский футболист марокканского происхождения Нурдин Бухари в беседе с корреспондентом одного голландского журнала:
Я вырос в семье, где было восемь детей... Карманных денег у меня не было... Скорее, я жил на улице, чем дома... А посмотрите на Робина ван Перси, Мунира Эль-Хамдауи и Саида Бутахара. Да, я еще забыл назвать Юссефа Эль-Акчаоуи. (Последний, как и другие названные Бухари футболисты, в настоящее время являются профессионалами.) С этими парнями я и играл в футбол на нашей улице в Роттердаме. Мы всегда помним, откуда мы, как помним и то, что довольствовались тем единственным, что у нас было: мячом...
Нас роднит то, что с утра до ночи мы проводили на улице и только и делали, что играли в футбол. Мы все время были при деле, то носились по полю, то чеканили мяч, то били по воротам. Для меня, для нас мяч заменял все прочее в жизни. Это нас объединяло.
Годам к 15 подростки из бедных семей становились куда лучшими футболистами, чем их сверстники из пригородов. Правило «десяти тысяч часов» объясняет также, почему в баскетболе и американском футболе преобладают выходцы из черных кварталов Америки.