Футуриф. Токсичная честность
Шрифт:
Сван Хирд шумно вздохнул, схватил со стола бутылку рома и сделал пару глотков из горлышка. Потом поставил бутылку обратно, вытер губы ладонью, и пробурчал:
— Что-то мне не нравится это место.
— Тот-то и оно, — сказал американский капитан-лейтенант, — а мы здесь торчим, и на нас наезжают все подряд! Журналисты — потому что им, видите ли, не терпится рассказать зрителям всякие ужасы. Конгрессмены — потому что на дне лежат спонсоры их партий. Экологи — потому что тут ядерные реакторы. А у нас нет ничего, даже времени, чтобы разобраться!
— А почему послезавтра?
— Потому что через три дня придет циклон Амбалика, и нагонит в Маскаренском канале нерегулярные волны, которые способны выпихнуть корабль из фарватера на рифы. Мы справились бы с этой проблемой, но большое начальство в штабе не хочет рисковать.
— Стоп, подождите! — воскликнул капитан Камбрини, — А как же эта махина с ядерными реакторами? Если ее выбросит на рифы, то жди беды!
Американский офицер отрицательно крутанул головой.
— Не выбросит. Кто-то грамотно поставил эту штуку на якоря.
— Кто? — удивился неаполитанец.
— Добрая фея. Не знаю. Главное, нам не пришлось лезть туда, и хватать дозу радиации.
— А хоть известно, откуда радиация? — спросила Елена.
— Не знаю, — Джон Велсайд снова крутанул головой, — наши эксперты говорят, что кто-то стравил активный пар из первых контуров реакторов — как специально, чтобы заразить палубу. Несильно заразил, но достаточно, чтобы соваться туда не хотелось.
— Странно все это… — Елена покачала в руке стакан с коктейлем, — …С твоих слов может показаться, будто кто-то продолжает управлять этим остатком «Либертатора».
— Наверняка так и есть! — ответил Велсайд, — И рабочие комплекса «Футуриф» никуда не исчезли. Они здесь, только не показываются. А обыскивать Футуриф — на фиг надо! Там подводные города-призраки, в которые если влезешь, то потом вряд ли вылезешь…
— Города-призраки? — удивленно переспросил Сван Хирд.
— Да. Они даже на спутниковых фото видны. Долбанные миллиардеры с гипер-лайнера заказали эту стройку, вроде, на случай апокалипсиса. Но теперь уже не поймешь, ведь проекты и планы где-то в сейфе, а сейф утонул вместе с пассажирами.
— Так, дай сообразить… — гало-рок музыкант потер голову над ушами, — …Значит, есть подводные города-призраки, и там остаются рабочие, только не показывается, так?
— Да. Выходит, так.
— Что-то я не догоняю, Джон. Не хочешь ли ты сказать, что рабочие там — акваноиды?
— Не хочу, — буркнул капитан-лейтенант, — у меня приказ о секретности, так что извини.
— Понятно, — протянул Сван Хирд.
— Тебе понятно, а мне нет, — грустно сказал американец, — начальство темнит, и мне так кажется, что оно само не понимает, какая фигня тут творится. Ладно, давайте, я не буду загружать вас своими проблемами. Лучше расскажите,
— У нас, — ответил капитан Камбрини, — сегодня вечером встреча с экологами-греками на гидрографическом судне «Тетис». Оно сейчас в полста милях к норд-ост отсюда.
— Полста к норд-ост? — переспросил Джон Велсайд, — Это около банки Голиаф, что ли?
— Да. В проливе между плато и этой банкой, точнее гайотом.
— А-а, греков тоже потянуло на поиски алмазов. Чувствую: будет еще заваруха. Мой вам совет: держите ушки на макушке. Если заподозрите неладное — сразу смывайтесь. И не слишком заигрывайте с акваноидами. Никто не знает, что у них на уме.
— Джон, так ты веришь в акваноидов? — поинтересовался гало-рок музыкант.
— Сван, какая разница, во что я верю? Просто, я даю дружеский совет.
«Финикия» двинулась на норд-ост сразу после восьмых склянок, чтобы успеть пройти мелководный отрезок маршрута до захода солнца. Самбука легко скользила на восток, оставляя под килем коралловые поля — загадочный подводный ландшафт плато. Елена Оффенбах так увлеклась, глядя с борта, что Свану пришлось похлопать ее по спине для привлечения внимания.
— Ты о чем-то таком задумалась! — уверенно объявил он.
— О чем-то таком, — подтвердила она.
— Пинта рома против горелой спички, — продолжил он, — ты задумалась об акваноидах.
— Да, Сван. Я задумалась об акваноидах.
— А почему вообще они тебя так интересуют? Ты знаешь что-то, о чем не говоришь?
Елена чуть заметно кивнула, и продолжала смотреть вниз сквозь воду на коралловый ландшафт. Гало-рок музыкант подождал немного (не скажет ли она что-нибудь) и, не дождавшись, спросил:
— Ты не хочешь мне доверять?
— Я тебе доверяю, — возразила она, — просто, адвокатская этика. Я не могу сообщать ту информацию, которая стала известна мне в связи с делами клиента.
— Мне грустно, — констатировал Сван, — любимая женщина мне не доверяет. Любимая женщина ищет отговорки, чтобы не говорить мне о том, что ее беспокоит. Любимая женщина строго смотрит на меня, чтобы я не касался этой темы. Ладно. Если моей любимой женщине это неприятно, то я не буду об этом говорить. Пусть мне больно и грустно, но я буду молчать. Может, моя любимая женщина хотя бы улыбнется мне?
— Если любимая женщина — это я, то она улыбнется через пять секунд, — сказала Елена, мысленно сосчитала до пяти и действительно улыбнулась.
— Ты все шутишь, — он вздохнул, — а я серьезно, вообще. Правда, я серьезно.
— У тебя вечером концерт, — напомнила она, — как насчет того, чтобы настроиться?
— Настроиться на что, Елена?
— На драйв, конечно! Ты ведь создаешь гало-рок, а это ух!!!
Елена Оффенбах выразительно оскалилась и сжала кулаки. Сван вдруг внимательно посмотрел на нее, будто изучая каждую черточку лица, каждый изгиб тела, и каждый солнечный блик на коже.