Футуриф. Токсичная честность
Шрифт:
Профессор Сатирос изобразил на лице неодобрительную гримасу.
— Бенни, ты сейчас размазываешь дерьмо по имиджу нашего нового бизнес-партнера. Возможно, твои тезисы соответствуют истине, но это психологически осложняет нашу работу. Скажи про этого оманского субъекта хоть что-нибудь хорошее.
— Лучше я скажу про него главное в ракурсе нашего проекта. Он эпически амбициозен: мечтает вернуть величие султаната Оман к началу XIX века, когда династия аль-Сайид контролировала все северное побережье Аравии плюс восточно-африканские
— Ничего себе аппетит… — искренне изумилась Елена Оффенбах.
— …У нас на крючке, — продолжил Бенни, — есть оманский буржуй Аннаджм Нургази, акционер-пассажир гипер-лайнера, немного пожадничавший при аренде подводных старательских участков. Он застолбил огромный участок в северной, сейшельской части Маскаренского плато, где не только мелководье, но и отроги Маскаренского хребта. На мелководье там только кораллы и красивые рыбки, но по краю хребта проходит мощная платиновая жила. Нургази легко обогатился бы, но там глубина 300 метров, и сложный ландшафт. Методы, применяемые в морской нефтегазодобыче для сходных глубин, как оказалось, непригодны при добыче металлической руды. Надо или все бросать, или…
На этих словах «фограннер» многозначительно замолчал.
— …Обращаться за помощью к акваноидам? — предположила Елена.
— Приблизительно так, — подтвердил он, — и теперь Нургази, который сам уже боится проявлять инициативу, попросился под крыло бизнеса султана аль-Сайида. Тут-то и начинается наш проект, не столько платиновый, сколько политико-идеологический.
— Ясно, — Елена кивнула, — султану это надо не ради денег, а ради амбиций.
— Ради политического влияния, — поправил Бенни, и положил на середину стола очень странный планшетник. По формату — обычная 7-дюймовая «гляделка», но дизайн…
— Это water-protect gadget для экстремальных яхтсменов, точно? — спросила Елена.
— Да, при нашем образе жизни это важно… А теперь смотри, что у нас есть по этому проекту. Экспертная оценка баланса этой рудной жилы: до тысячи тонн платины, не считая сопутствующих металлов. Возможно, это крупнейшее месторождение в мире. Проблема в том, что для добычи всего этого, надо перекопать несколько кубических километров твердой оливиновой породы. Задача, мягко говоря, небанальная.
— По существу, — добавил профессор Сатирос, — с учетом технических проблем, такое месторождение нельзя даже считать рентабельным. Парадокс, не правда ли?
Елена Оффенбах в сомнении покачала ладонью над светящимся экраном.
— Может, парадокс, а может — нет. Я читала в одном научно-популярном журнале, что любого из известных плотных астероидов человечеству хватит для обеспечения всеми металлами примерно на тысячу лет. Проблема только в цене космических перевозок и космических работ. С океанскими месторождениями, видимо, та же ситуация.
— Адекватная аналогия, — оценил профессор
— Спасибо на добром слове, Алекс. Но, я не понимаю своей роли в теме с султаном.
— Роль адвоката, — сказал Бенни, — подготовить проект договора между Национальной геологической компанией Омана и этносом нйодзу, при участии правительств Омана и Сейшельских островов. Можно еще ЮНЕСКО привлечь для красоты. Тебе виднее.
— Охренеть… — спонтанно выдохнула голландка.
— Это очень сложно, да? — с сочувствием в голосе спросила Мвези.
— Дело не в сложности, — произнесла Елена, — дело в том, что… Как бы это сказать?..
— Нет образца? — предположила Дзуа.
— Еще хуже. Нет не только образца, но даже прецедента похожего.
— А почему это хуже? Это лучше! Никто тебе не скажет: «алло, Елена, ты неправильно составила договор, надо составлять вот так!».
— Ладно! — голландка решительно хлопнула ладонью по столу, — Сделаю. Когда надо?
— В идеале — завтра вечером, — сказал Бенни, — в крайнем случае, послезавтра к полудню.
— Эй! — возмутилась она, — Я что, по-твоему, биоробот — генератор текстов?! Документы международного уровня, это не какое-нибудь школьное сочинение про каникулы!
— А ты попробуй составлять очень кратко, в первобытном стиле, — предложил он.
— М-м… Бенни, ты серьезно?
— Да, я вполне серьезно. Ведь нйодзу, по смыслу, это первобытное туземное племя.
— Ладно, — сказала она, — будет вам первобытно, кратко, послезавтра к полудню. Но это обойдется вам в очень серьезную сумму.
«Фограннер» взял со стола яркий фломастер, нарисовал на ладони значок «$» и число, продемонстрировал ей, и спросил:
— Вот столько хватит?
— О, черт… Действительно, столько — хватит. Ну, что, я тогда приступаю?
— Да, конечно, мы больше тебя не отвлекаем. Встретимся послезавтра в полдень.
Сказав это, Бенни встал из-за стола и обе девушки — банту встали вслед за ним. А через мгновение, они втроем, почти синхронно перепрыгнув через леер, нырнули за борт.
— Э-э… — выдавила из себя Елена, встала, подошла к лееру, оглядела окружающий океан, подсвеченный низко стоящей луной, и не увидела никакой лодки, — …Это что за фигня?
— Что не так? — спокойно спросил капитан Кириакиди, явно не понимая ее удивления.
— Ну… — протянула она.
— У них там хуб, — пояснил он.
— Что?
— Хуб. Human-powered Underwater Boat. Гребная мини-субмарина, вроде каяка. Изобрел какой-то швед в 2005-м. Не ищи их. Лампа-фара там слабенькая. Мверху не увидишь. А подышать они всплывут, наверное, через полчаса, где-то в трех милях от нас.
— Подышать через полчаса? — переспросила голландка.
— Я понял, — сообщил профессор Сатирос, — ты не знала, что они — акваноиды.
— Что? Они акваноиды?