G.O.G.R.
Шрифт:
– Ладно, уломал, – уступил Смирнянский. – Только телефон я тебе не дам, ты холерик и наломаешь дров. Я устрою вам встречу вот здесь, где мы с тобой сейчас сидим.
– А когда то будет? – протянул нетерпеливый Недобежкин. – Мне в Лягуши в эти на этой неделе попасть надо, а не до морковкиного дня тянуть!
– Я тебе отзвонюсь, только ты не ори! – пообещал Смирнянский, приложив к губам палец и призывая к тишине. – Завтра-поселазвтра будет тебе Ежонков.
Пётр Иванович вместе с Вавёркиным пытались разговорить «секретного узника» тринадцатой камеры Гоху. Опутанный
– Гогр… Гогр… Гогр…
– Что такое «Гогр»? – медленно и расстановкой спросил у него Серёгин.
– Го-го, – пробормотал в ответ Гоха. – Гогр… это… Гогр…
– Так, сейчас настроим кое-что, – это Вавёркин возился со своими вычислительными машинами – теперь у него было два ноутбука, соединённых в беспроводную сеть.
– Гоооо, – протянул Гоха. – Гогр… Го-го… Гоп…
И тут «секретный узник» замолк. На экранах обоих ноутбуков Вавёркина мелькнуло окошечко «Error» , а Гоха помолчал-помолчал и выдал:
– Ме-е-е-е!
– Чёрт! – вскипел Вавёркин, не в силах включить отрубившиеся компьютеры. – Чего ему ещё??
Однако Пётр Иванович остался доволен и этим – Гоха сказал «Гоп». Уж не Гопникова ли он имел в виду? Когда Серёгин рассказал об этом «откровении» «секретного узника» Недобежкину, начальник безоговорочно постановил:
– Серёгин, установите личность этого «артиста». И готовьтесь – не позже четверга мы с вами опять поедем в Верхние Лягуши.
Пётр Иванович был не против снова поехать в Верхние Лягуши, ведь они с Сидоровым узнали далеко не всё, что могли бы узнать. Но вот, как установить личность Гохи? Открыть его забитые «звериной порчей» мозги мог только гипнотизёр Вавёркин, однако и у него пока не получалось победить выборочный гипноз.
За то время, пока Вавёркин жил в Донецке и работал с «испорченными» «бандой Тени», он потерял пятнадцать килограммов веса и вместе с ними утратил облик круглощёкого колобочка. Вместо этого он походил сейчас на человека, замученного непосильной умственной работой, и под глазами «врача-оккультиста» залегли сизые тени недосыпа.
Вавёркин уже в который раз перенастроил свою «технику на грани фантастики» после очередного «Error-а» и снова несгибаемо полз в тринадцатую камеру – спасать Гоху. Раньше протоколы допросов «зачарованных» составлял Муравьёв – писал в бланках «Бе» да «Ме». Но теперь, когда Недобежкин исключил из секретного расследования Муравьёва – за допросом «попорченных» приходилось наблюдать Серёгину.
Вот и за Гохой теперь тоже наблюдал Пётр Иванович. Серёгин сидел в его тринадцатой камере и дожидался, пока Вавёркин закончит подготовку «подопытного» к психодиализу.
– Готово! – наконец-то заявил довольный своей работой Вавёркин, а Пётр Иванович отметил, что «врач-оккультист» готовил «пациента» сорок пять минут.
–
– Процитируйте, пожалуйста, первый параграф вашего учебника биологии за седьмой класс! – стальным голосом потребовал закалившийся «в боях» Вавёркин от «заколдованного» Гохи.
– Параграф первый, – бесстрастно, как репродуктор, начал Гоха. – «Общие сведения о животном мире». Мир животных и его значение в природе. Животные населяют весь земной шар: сушу, пресноводные водоемы, моря и океаны. Все, что окружает животных в том месте, где они живут, называют средой обитания. Различают три основные среды обитания: водную, наземно-воздушную и почвенную. Соответственно и условия существования в них различаются. Те условия, которые оказывают влияние на животных, называют факторами среды. Различают факторы неживой и живой природы, а также те, которые возникают в результате деятельности человека…
– Стоп! – прервал сей дословный пересказ Вавёркин.
– Ну, хоть не «Гогр», – вздохнул Серёгин. – И, – внезапно оживился он. – Это – учебник Козлова, ещё я по нему учился. Учебник Козлова отменили в девяносто шестом году… Впрочем, это ничего не говорит: он переиздавался 21 раз…
Пётр Иванович вздохнул и занял место на стуле, дожидаясь, пока Вавёркин добьётся от Гохи чего-нибудь ещё.
– Так, результат уже есть! – радовался в свою очередь «врач-оккультист». – Сейчас перейдём ко второму этапу.
Гоха сидел и молчал, закрыв глазки, игнорируя всё, что происходит вокруг него. Вавёркин же нащёлкал что-то на своём ноутбуке и снова обратился к Гохе:
– Ваш год рождения?
– Две тысячи восьмой! – серьёзно изрёк Гоха, заставив Петра Ивановича прыснуть в кулак.
– Так, нам один годик, – заметил Серёгин, подавляя смех.
Вавёркин воспринял вырвавшийся у Серёгина смешок на свой счёт и едко процедил:
– Ну, сейчас мы ещё посмотрим… Ваши родители? – напёр он на сомнамбуличного Гоху.
– Го-го, – прогнусавил Гоха. – Го… Го… Гогр… Гогр…
– Рр! – раздражённо рыкнул Вавёркин, едва не выплюнув слово «чёрт». – Так, сейчас «верхним» способом попробуем, – сказал он сам себе и опять начал набивать некую программу.
Серёгин при всём при этом откровенно скучал, но делать было нечего: приходилось терпеливо ждать, пока «врач-оккультист» наколдует.
– Так! – воскликнул Вавёркин, вырвав Серёгина из мира рассуждений. – Начинаем заново. Как вас зовут? – вопросил он у Гохи.
– Го… Гр… Гр… Гр… – таков был Гохин ответ.
– Чёрт! – позволил себе чертыхнуться Вавёркин. – Та-ак, сейчас сделаем вот что… Кто вас побил? – «врач-оккультист» задал вопрос, неожиданный даже для Серёгина.
– Ы-ы-ы! – взвыл Гоха, словно его стукнули по голове. – Го… Го… Го… Гоп! Гоп! Гоп! ГОПНИКОВ… – выдал вдруг «секретный узник», а потом – опять отрубился и испустил дикое:
– Ме-е-е-е!
Вавёркин обиделся и снова начал клацать компьютером, а Пётр Иванович ушёл – надо было доложить Недобежкину о том, что «секретный узник» назвал фамилию Гопникова.