G.O.G.R.

Евтушенко Анна

Муравьёв не возражал: раз этот Смирнянский так настаивает, значит, ему виднее.

– Погнали, – согласно кивнул Муравьёв и потопал вслед за деятельным Смирнянским.

– Меня подождите! – пискнул медлительный Ежонков и тоже потянулся, перебирая недлинными ножками.

Муравьёв, как и всякий следователь не исключал возможности того, что Николай Светленко не погиб, а инсценировал смерть и может вернуться назад. Поэтому он не снял наблюдение за его «логовом», и в квартире Сидорова до сих пор заседали Журавлёв и Пятницын. Смирнянский откупорил замки на входной

двери Николая Светленко с помощью некоего длинного ключа с непонятным набором разных бородок. Сделав первый шаг в убежище «короля воров», Муравьёв ожидал, что его встретит глухая безлюдная пустота, и печальная тишина покинутости, однако он ошибся: откуда-то из кухни до его ушей донеслись странные нечленораздельные звуки.

– Стоп! – это из прихожей возник Смирнянский, отодвинул Муравьёва в сторонку и достал пистолет. – Кто-то тут всё же, торчит…

Смирнянский начал красться к кухне, прижимаясь лопатками к стенке, потрясая пистолетом впереди себя. Муравьёв стоял там, куда Смирнянский его поставил и думал о том, есть ли у этого Смирнянского разрешение носить оружие. А рядом с Муравьёвым дрожал Ежонков.

– Они тут, – прошептал Ежонков и тоже достал пистолет.

– Кто? – поинтересовался озадаченный таинственными звуками Муравьёв и достал свой пистолет – для надёжности

– Нацистские агенты, – не теряя философской серьёзности ответил Ежонков. – Ворвались, таки!

– А? – изумился Муравьёв, услышав про нацистских агентов.

Но Ежонкова уже не было: он крался на кухню, следуя за Смирнянским. Тогда и Муравьёв тоже отправился на кухню: что он, не мент? Или трус?

В недлинном коридоре, застеленном неновой ковровой дорожкой, следователь Муравьёв обнаружил табуретку – разломанную, перемазанную чем-то тёмно-коричневым. Поглазев на неё, он отправился дальше и увидел Смирнянского и Ежонкова на пороге кухни. Они стояли неподвижно и на что-то там глазели. Муравьёв протолкался вперёд и увидел, что по полу кухни на четвереньках ползает некий человек. Он выглядел так, будто бы только пришёл в себя, и на лбу у него надулся солидный шишак. Ползая, он ощупывал руками линолеум пола, никого перед собой не видел и издавал некие звуки вроде урчания, или рычания.

Поначалу Муравьёв надвинул на сего субъекта пистолет, но потом опустил: кажется, он ни капельки не опасен, а просто какой-то потерянный.

– Гогр! – издал незнакомец, подняв свою взъерошенную голову.

– Стоять, ты арестован! – вдруг высунулся Ежонков, пихнув в бок Смирнянского. – Давай, подрывайся и пройдёмте в отделение!

Ежонков довольно нагло пихнул ползающего субъекта ногою в бок и покрутил пистолетом у его носа:

– А то застрелю!

Реакция субъекта оказалась сногсшибательно непредсказуемой: он вдруг ощетинился, словно разозлённый ротвейлер, оскалил зубы и прыгнул вперёд, едва не свалив с ног Ежонкова.

– А! – перепугавшись, пискнул Ежонков и выстрелил мимо, снеся пулей чайник с плиты.

– Стоять! – это вмешался Смирнянский, хотел свалить сумасшедшего ударом ноги.

Но не тут-то было: незнакомец проявил невменяемую собачью злобу, отбросил Смирнянского

к дальней стенке коридора, а потом – совершил гигантский прыжок в закрытое окно. Разбив стекло своим телом, он спрыгнул со второго этажа во двор. Ежонков и Муравьёв, подскочив к окну, видели, как мчится он по парку галопом, пугая прохожих.

– Чёрт! Чёрт! – это к ним подобрался Смирнянский, потирая ушибленный лоб. – Жив твой Интермеццо! – угрюмо буркнул он Муравьёву, кивнув на расквашенное оконное стекло. – А ты переживал!

– Блин! Ушёл, гадюка! – фыркнул Ежонков. – Только это не Интермеццо.

– А хто?? – ошарашился Смирнянский, смерив Ежонкова пожирающим взглядом энергетического вампира.

– Не знаю, какой-то ослик, – отказался Ежонков.

– Э, там Сидоров ещё говорил, что у Светленко вроде, Федя какой-то торчит, – припомнил Муравьёв, почесав затылок. – Чи племянник…

– Отлично! – расцвёл Смирнянский. – Муравьёв, пробиваешь по ЖЭКу, что это за Федя и прописан ли он тут. А я пока квартирку обыщу. Наверное, у него тут жучков – тьма-тьмущая! И ещё, – добавил он, поймав в поле зрения топчущегося без дела Ежонкова. – Ты, Ёжик, к Сидорову загляни – наверное, у него тоже жучки понапиханы!

– А чего это ты раскомандовался? – огрызнулся Ежонков, не желая выполнять. – Ты у нас, по-моему, сантехник, а – агент СБУ!

– У меня мозги не залиты кашей! – буркнул Смирнянский. – Давай, Ежонков, марш к Сидорову!

– Я тебе это ещё припомню! – зло протарахтел Ежонков и поплёлся к Сидорову.

Журавлев и Пятницын «забивали козла», когда Ежонков ввалился в квартиру и потребовал от них, чтобы они «сворачивали казино» и «скакали ловить жучки». Журавлев и Пятницын опешили: они не знали Ежонкова, и их не предупредили, что он придёт.

– Стоять! – приказал «суперагенту» Ежонкову Журавлёв и прицелил в него свой пистолет. – Давай, Пятницын, звони Муравьёву, говори, что они пожаловали! А ты сядь! – определил он Ежонкову место на стуле.

– Эй! – обиделся Ежонков. – Вы что, с дуба? Я же Ежонков!

А Пятницын тем временем звонил Муравьёву и говорил:

– Они пришли! Кургузый такой тип, «ежом» себя назвал. Что с ним делать, товарищ старший лейтенант?

Услышав заявление Пятницына, Муравьёв вспомнил, что не предупредил своих подчинённых о Ежонкове, и теперь они его изловили.

– Расслабься, это наш человек, – сказал он Пятницыну. – Он будет у Сидорова «жучки» искать, помогите ему, ребята.

– А-а-а, – протянул Пятницын, поняв, что тревога была ложной. – Журавлев, отпусти его, это наш.

– Наш? – удивился Журавлев, смерив Ежонкова недоверчивым взглядом. – Ну, ладно… – Журавлев убрал пистолет и разрешил Ежонкову покинуть «тюремный» стул.

– Наконец-то! – вспрыгнул Ежонков, смахивая с жёлтой тенниски несуществующую пыль. – Тут СБУ работает, а вы: «стой!», «сядь!», ух! Как тут работать??. Эй, а это что? – взгляд Ежонкова вдруг упал на стол, на уголок бумажной скатерти, где шариковой ручкой кто-то когда-то нацарапал некие слова.

– Где? – удивился Журавлев, пытаясь застегнуть кобуру.