G.O.G.R.
Шрифт:
С помоста Генрих Артерран отлично видел алчных фашистских солдат, которые нагребли себе за пазуху столько, что уже не могут встать на ноги под колоссальной тяжестью богатств. Интересно, сколько и каких машин нужно, чтобы это всё отсюда отгрузить? Наверное, эскадрилья грузовых самолётов, нет, несколько эскадрилий должны сделать по нескольку ходок – иначе ничего не выйдет.
– Они веками приносили ему жертвы! – бормотал за спиной Артеррана командир, тоже оглядывая золото. – Знаешь что, барон?
– Что? – осведомился Артерран, обернувшись.
– Оно живое! – ни с того ни сего заявил командир, указав пальцем на невиданное существо.
– Живое? – Генрих Артерран не поверил своим ушам. – Как вы определили?
Генрих Артерран даже подобрался поближе к колбе и уставился на невидаль
– Шевелится! – как-то обыденно ответил командир. – Разуй глаза и заметишь!
Генрих Артерран всматривался в чёрные, жуткие глазищи существа, но не видел в них и признака жизни. Нет, этому нацисту показалось, оно не может жить… Генрих Артерран отошёл от колбы, и тут же существо сделало едва заметное движение чудовищной головой, словно бы наблюдая за ним…
– У меня рация есть, – командир перевёл разговор на обыденные приземлённые вещи. – Я дам радиограмму на базу, и нас вывезут…
====== 2. Генрих Артерран – бегущий человек. ======
Существо, которое Генрих Артерран нашёл в монастыре Туерин, получило кодовое имя «Прототип». Все сведения о нём фашисты сразу же засекретили. Генрих Артерран ожидал, что его ждёт лаборатория и научная работа над странным существом, но ошибся: вместо науки его ждали кандалы. Немцы сочли его не учёным, способным извлечь из существа толк, а ненужным и опасным свидетелем. Генриха Артеррана не поместили в лабораторию, ему не поручили никаких проектов, а грубо сослали в лагерь Дахау.
За воротами с красноречивой, но лживой надписью «ARBEIT MACHT FREI » Генрих Артерран провёл ровно один месяц. Седьмого июня его закрыли в камере, напялили на него серую робу с перевёрнутым красным треугольником на рукаве , посадили на хлеб и воду и заставили каждый день по двенадцать часов в сутки рыть ямы в каменистой и глинистой почве. Австрийский аристократ, конечно, рыл ямы вместе с другими невезучими субъектами, которых заставляли делать то же самое, но ему очень быстро надоело это тупое прозябание. И поэтому седьмого июля – ровно через месяц – он убежал…
Летний вечер был тихим и тёплым, как и положено летом. Вот только воздух, вместо того, чтобы благоухать цветами, разил удушливым дымом, который вырывался из закопченной до черноты трубы крематория. Приземистое, кубическое здание этого самого крематория неприятно и неэстетично чернело на фоне розового заката. Опять эти отвратительные нацики сжигают бедняг, которые перешли им дорогу в особо крупных размерах.
Генрих Артерран в этот вечер занимался своим привычным делом, которым занимался вот уже целый месяц: «украшенный» тяжеловесными кандалами, выкапывал штыковой лопатой очередную никому не нужную яму. Слева и справа от него потели его товарищи по несчастью – другие узники, помеченные этим безвкусным перевёрнутым треугольником. Генрих Артерран слышал, как они кряхтят, сопят и ругаются, в то время, как его изысканный музыкальный слух желал услышать пение соловья, или переборы арфы. У высокого бетонного забора, увенчанного стальными кудрями колючей проволоки, торчал с автоматом наперевес напыщенный, откормленный и холёный, как курдючная овца, фриц. Второй фриц торчал чуть поодаль, справа, и от нечего делать поминутно зевал и постукивал куцыми пальцами по своей дурацкой чёрной каске.
Генрих Артерран бросил на эту «доблестную стражу» беглый взгляд, оценивая их физические и технические возможности. Какие, всё же, тупые и топорные у них рожи – да, в СС только таких и берут – поглупее и поплечистее. Генрих Артерран давно уже замышлял побег – надоело перекидывать туда-сюда глину и камни, хотелось заняться умственной работой. Кажется сегодня – именно тот день, когда можно будет их покинуть. Сейчас стемнеет немного, и Генрих Артерран скажет этим дубам: «ауфидекрзеин».
Вчера весь день хлестал ливень, земля была мягкая, в ямах собралась дождевая вода, и образовались мини-болота. Жаль, что в этой дыре не растут растения и не живут животные, а то бы да, получились болота. Солнце зацепило нижним краем сизую полоску леса, что виднелась из-за забора на далёком горизонте. Где-то слева прострекотала автоматная очередь – снова расстреливают. Они каждый день так делают: сжигают и расстреливают. Ипохондрия налицо…
Наконец-то солнце сползло с небес,
– Эй, дружище, дай закурить! – нарочито громко и с хорошей долей ехидства крикнул этому фрицу Генрих Артерран.
Фриц от такого цинизма опешил – даже выронил сигаретку изо рта, а другие узники испуганно зароптали, мол, сумасшедший, что ты такое творишь???
– Закурить дай! – повторил Генрих Артерран, перестал копать и картинно опёрся локтем о древко лопаты.
Фриц скорчил злобный оскал, поднял автомат и большими шагами направился к возмутителю спокойствия, желая, видимо, показать, «кто в доме хозяин». Генриху Артеррану только это и нужно было. Едва фриц приблизился на расстояние досягаемости и замахнулся, Генрих Артерран резко рубанул его ребром ладони в открытое брюхо. Брюхо оказалось мягким – никакого пресса, один жир. Фриц булькнул, надул щёки, согнулся пополам и беззвучно осел на кучу земли. Второй фриц спохватился, решил стрелять очередью, но Генрих Артерран мгновенно нырнул вниз, подставив под летящие пули скованные руки. Высекая искры, пули перебили цепь его кандалов, и Генрих Артерран оказался свободен. Другие узники залегли лицами вниз, закрыли руками свои головы, чтобы в них не попало. Фриц продолжал стрелять, пули со свистом пролетали мимо, рикошетили, обо что попало. Генрих Артерран схватил автомат поверженного, запрыгнул за высокий земляной вал, кувыркнувшись через голову, и выстрелил оттуда, скосив этого «Робин Гуда» наповал. Фриц повалился и сбил с ног другого, что бежал ему на помощь. В лагере подняли тревогу, противно заревела сирена, включились все прожектора. Охранники сбегались, как тараканы, Генрих Артерран отбегал к закрытым железным воротам, скрываясь за горами вырытой земли, и стрелял в них до тех пор, пока не закончились патроны. Перед ним выросла полосатая будка, из-за неё выбежал фриц и оказался с Артерраном нос к носу. Не успел он взяться за оружие, как Артерран навернул его прикладом своего пустого автомата, отбросив прямо в окно будки, а потом – швырнул этот автомат в другого охранника, что заходил справа, и попал ему прямо в лоб. За спиной Артеррана возник тысяча первый по счёту охранник, вскинул автоматик. Но Артерран ногой подбросил удачно оказавшуюся рядом лопату, схватил её, словно боевой шест, и засветил фрицу рукоятью между глаз, махнул лопатой назад и сразил второго фрица, что предательски целился ему в спину.
– Построиться! Искать его! – раздался справа каркающий голос.
Это орал офицер в чёрном кителе и в белой рубашечке, что бежал прямо через изрытое поле, собираясь организовать охоту на беглеца. Генрих Артерран притаился около одной ямы, на дне которой в лучах прожектора поблёскивала склизкая грязюка. Дождавшись, пока офицер – штурмбанфюрер, между прочим – поравняется с ямой, Артерран выскочил из укрытия и дал ему смачного пинка под зад. Штурмбанфюрер не устоял на ногах и полетел прямо в яму. ШМЯК! – грязные брызги полетели во все стороны. Штурмбанфюрер упал лицом вниз, шумно вынырнул, плюясь, пуская пузыри. Он замахал кулаком и заорал вслед убегающему к воротам Артеррану:
– Ду бист швайн !!! – и это притом, что сам сидит в грязи по шею!
Хохотнув над ним, Генрих Артерран с разбегу запрыгнул на ворота, ловко перескочил колючую проволоку и спрыгнул с другой стороны. Немец-охранник оказался прямо перед ним, и тот час был уложен «спатки» лопаткой по сопатке. Когда он упал, Генрих Артерран со всех ног побежал прочь, стремясь как можно быстрее пересечь расчищенное пространство и нырнуть в виднеющийся неподалёку лесок.
За ним гнались с собаками – Артерран слышал, как собаки захлёбываются лаем. Ну ничего, они его не догонят. Впереди под обрывом сверкала речушка. Доскакав до этого обрыва, Генрих Артерран зашвырнул свою лопату подальше в воду, а сам – прыгнул вниз ласточкой. Ему повезло: речка оказалась глубока. Артерран нырнул и поплыл под водой, прислушиваясь, не шлёпают ли по водной поверхности пули. Нет, над ним тихо – не догнали, увальни коротконогие! Генрих Артерран вылез из воды далеко от того места, где нырнул. Всё, они отстали, а он – скрылся!