Г.Р.О.М.
Шрифт:
Странный он, но окрестные гопники его никогда не трогали, наоборот, обходили по широкой дуге. При мне он обычно молчал.
— А мы с ним разок побазарили, — шёпотом начал рассказывать Димка. — Он очки носит, и у него правое очко, — он заржал, — правая линза на очках, короче… хех… ну, заклеена изолентой чёрной. Глаз, говорит, повреждён, вот и заклеил стекло, всё равно, мол, не видит. Видать, как твой брательник, тоже там был. Но ничего больше не сказал… пф-ф!
Дошли но нужного места, Димка начал готовиться, а я сел на ободранную скамейку, на которой кто-то ножом вырезал
На самом деле, мне нет большого смысла так вот сидеть в парке и ничего не делать. Но кое на что я сегодня рассчитывал. Я хоть и вёл себя расслабленно, но понимал, что Басмач своих товарищей позовёт для разборок обязательно… и вот поэтому его отпустил. Знаю я, кого он может позвать, и что будет дальше. Вариант хоть рискованный, но никуда не деться. Надо работать дальше.
Но это ладно, а что потом? В карманах копейки, как-то быстро развернуться — сложно. И экономистом я был так себе, жил от зарплаты до зарплаты, которой вечно не хватало. Так что сходу схем для обогащения я придумать не смогу.
Хотя это ещё как сказать. Если подумать, возможности есть. Я помню, что в августе доллар подскочит в цене, заработаю на этом, да. Что потом? Футбол и бокс я смотреть обожал, уважал и другие виды спорта, и наверняка вспомнить какие-то знаковые матчи. Заработаю, ладно, но всё равно — что дальше?
Надо придумать какой-то план.
Димка как раз настроил гитару и начал петь в тему — «Всё идёт по плану» Летова. Да, надо чтобы у меня всё так и шло.
С Димкой я поехал в парк, потому что хотел понять из разговоров, что с ним стряслось, ну и надо вспомнить, что из себя сейчас представляет город.
Многие люди в этом городе ещё меня не знают, хотя я в первой жизни завёл много друзей. Но кто-то погибал, чьи-то судьбы рушились, кто-то не выдерживал, и сам ступал на скользкую тропинку, тоже становясь бандитом.
А я пытался жить по закону. Но как вспомню тот суд… аж кулаки сжимаются.
А этот же суд был не единственным, просто на нём была последняя капля. Сколько раз кто-то отмазывался, давая взятки прокурорам и судьям? Сколько раз рушили дела, где всё было собрано, чтобы засадить гада надолго? Где-то вмешивалось начальство, кому-то сбавляли срок до предела, зато на простых работягах система отрывалась, ёпрст.
Помню одно из первых дел. Мужик защищал семью от пьяных утырков, которые вломились к нему домой для грабежа и начали избивать его жену и детей. Он взял молоток и положил грабителей намертво… и присел на двадцатку.
И я то дело как раз вёл, неопытный ещё был. Мужику сочувствовал, думал, соберём всё по всем правилам, выведем его на необходимую оборону, и получит он условный, а то и вообще отпустят. А на суде всё вывернулось наизнанку, и впаяли ему большой срок за убийство с отягчающими. Не мог я такое предвидеть, опыта не хватало. И это же не единственный случай.
Но слишком долго я прожил в этой системе, чтобы так просто выбросить это из головы и переключиться на другую жизнь. Так
И наклёвывалась какая-то мысль, которая крутилась в голове, как вывод из всей этой ситуации. Много мыслей, на самом деле. И как пристроить брата, куда, и что делать с остальным, и главное — в каком порядке. Надо все замыслы объединить воедино, но пока не выходило…
— Группа крови на рукаве, — распевал Димка следующую песню.
А я заметил угрозу. Компания парней в спортивных куртках шла к нам, кто-то из них нёс арматуру, кто-то — бейсбольную биту. У нас никто не понимал мудрённые правила этой заморской лапты, но зато биты пользовались большой популярностью.
Ну а путь им показывал Басмач. Угу, пока всё по моему плану. Идёт, бандюган мелкий, грудь колесом, пальцы веером, уже забыл, как ныл, когда получил по морде.
Я поднялся со скамейки, и Димка сразу перестал петь, приоткрыв рот от удивления. Но драки не будет. Старший этой группы, рыжий мордоворот, присмотрелся ко мне, явно узнав в лицо, спросил что-то у Басмача, показывая на меня, тот торопливо закивал, мол, он это… и тут они вдруг пошли назад.
Как я и думал. Старшему даже пришлось прикрикнуть на остальных, чтобы уходили. Басмач с удивлением шёл последним, постоянно оглядываясь на меня.
Но для этой разборки позовут другого человека, они не решились трогать меня, опасаясь, что разозлят его. Поэтому просто нажалуются ему. Что я и ждал.
— Это чё это было? — шёпотом спросил Дима. — Чё они ушли?
— Ты не понял?
Он посмотрел на меня, а потом до него дошло.
— А, догнал! Ну да, понятно, сразу надо было догадаться. Это из-за… а, ну да… ну чё, — Димка глянул в чехол, где уже лежало несколько монет и пара смятых купюр, — на пивко немного заработали. Или… Ого, какие люди! Здорово! — он поднял голову и заулыбался. — Как оно?
Тот парень в капюшоне стоял напротив нас, заслонив солнце. Бледное лицо видно хорошо. А он крепкий малый, ростом как я, и явно раньше занимался спортом. Как и говорил Димка, правая линза очков заклеена чёрной изолентой наглухо, даже глаза не видно. А в левом стояла настойчивая просьба.
— В-вы же… — с трудом начал парень, заикаясь, и сглотнул, — … ещё п-по-играете? П-п-по-пожалуйста…
Правая рука сжималась, будто он пытался ухватить звуки, которые никак ему не давались, но они всё ускользали. Взгляд метался по гитаре Димки вверх и вниз, будто он хотел, чтобы музыка не останавливалась. А потом он бросил в чехол смятую купюру, которую держал в правом кулаке.
Хрена себе, пятьсот тысяч старыми рублями одной бумажкой! Если не путаю, это почти средняя месячная зарплата по городу. Но Димка с гордым видом помотал головой, наклонился, подобрал деньгу и сунул её парню назад.
— Постоянному слушателю за счёт заведения, хе! — воскликнул он и, сразу взяв нужный аккорд, запел:
— Вечером на нас находит грусть порой, порой
Сердце ноет, сердце просится домой, домой…
Эту песню я знал хорошо, «Сектор Газа» тогда слушали до дыр. А незнакомый парень вернулся на своё место и снова склонил голову, будто рассматривал землю.