Габдулла Тукай и русская литература XIX века. Типологические параллели
Шрифт:
63
Тукай Г. М. срлр : 6 томда. – 1
64
Тукай Г. Стихотворения / пер. с татар. – С. 106—107.
Напряжение в лирическом сюжете нарастает, и кульминационной точкой являются восклицания, исполненные страстного порыва к идеалу:
Ачыл, глзаре храр! Нгъм саз улсын блабиле,Ки истикъбале миллт раушан улсын лйле камрадан.Гомумн мслимини р заман мэмре вдан ит;Азад ит сакымыз багълаян гълялы чалмадан 65 .(Сад распахни свой, свобода! Да будет светлей полнолуньяНации нашей грядущее, доля народа родного!Совесть буди, пусть не знают оков наши ноги,Сбей эти – словно чалмою – обвившие всех нас оковы! 66 )65
Тукай Г. М. срлр : 6 томда. – 1 т. – 153 б.
66
Тукай Г. Стихотворения / пер. с татар. – С. 107.
Художественная система рассмотренных стихотворений Г. Тукая вырастает на путях перекодировки в свете просветительских идей и концепций широко разработанного предшествующей традицией поэтического языка. Коранические и суфийские сюжеты, образы и мотивы прямо проецируются на реальные ситуации и события современной поэту общественно-политической действительности и наполняют их мифологическим подтекстом. Окружающий лирического героя мир со всеми присущими ему гротескными чертами включается в контекст Божественного космоса – арену борьбы Добра и Зла, Хаоса и Порядка, Света и Тьмы, демонических и небесных сил. Религиозно-мистические, эсхатологические темы и мотивы не только углубляют «просветительские» наставления и призывы Г. Тукая ракурсом иного измерения и видения событий. Между «тем» и «этим» мирами устанавливаются причинно-следственные связи. Наступление Конца Света, «последних времён» ставится в прямую зависимость от реализации просветительских проектов и преобразований.
Тема поэтической миссии
В татарской литературе начала ХХ в. складываются новые принципы образного мышления и новая философия творчества. Благодаря ряду исследований, посвящённых данной теме, можно с достаточной определённостью говорить о том, что в это время в татарской литературе формируется новая картина мира, которая находится в сложных диалогических отношениях с предшествующей художественно-эстетической традицией 67 . Г. Тукая, как и А. С. Пушкина, на протяжении всего его творческого пути волновали вопросы назначения поэта и поэзии, взаимоотношений поэта и общества, искусства и жизни, славы и вдохновения. В стихотворениях и А. С. Пушкина, и Г. Тукая, посвящённых теме творчества, утверждается великая миссия поэта – служить людям, нести им слово правды, обличать зло, сеять добро. Гуманистическая направленность творчества предстаёт основой пророческой миссии художника. Г. Халит полагает, что Г. Тукай продолжает пушкинско-лермонтовские традиции в осмыслении темы поэта и поэзии: «Какое сходство может быть в отношении к образу поэта у таких литераторов, как Пушкин и Тукай, относящихся к разным историческим эпохам? Без всякого сомнения, общим для них был идеал личности художника, не склоняющего головы перед жизненными невзгодами и злом, т. е. гуманистический идеал, крепко связанный с общественно-политическими обстоятельствами времени» 68 .
67
Заидуллина Д. Ф. Днья сурте згр: ХХ йз башы татар дбиятында флсфи срлр : монография. – Казан : Мгариф, 2006. – 191 б.; Нигматуллина Ю. Г. Типы культур и цивилизаций в историческом развитии татарской и русской литератур.– 192 с.
68
Халит Г. Многоликая лирика. – С. 171.
В ранней лирике А. С. Пушкина поэт предстаёт в облике то «меланхолического певца», то безмятежного эпикурейца, воспевающего радости жизни, то «бедного стихотворца», то «философа ленивого», то «смелого жителя небес», воспаряющего к солнцу, то «друга человечества», потрясённого при виде всепроникающего невежества, то трибуна, открыто выражающего стремление «воспеть свободу миру», «на тронах поразить порок». Это разнообразие ролей отражает напряжённые поиски юным поэтом своей дороги в искусстве и жизни.
В произведениях Г. Тукая 1905—1907 гг., по наблюдениям Г. Халита, преобладает тенденция к идеализации призвания поэта. Для лирического героя стихотворений «Газетным наборщикам», «О перо!», «Поэт и голос» и др. поэт – «избранник Всевышнего», получивший свой дар от Божественной силы 69 . Для Г. Тукая неприемлемы встречающиеся в произведениях А. С. Пушкина иронические отзывы о деятельности стихотворца (см., например, «История стихотворца»), поскольку поэтическое слово отождествляется с Божественным. Но для Г. Тукая, как и для А. С. Пушкина, важна просветительская направленность творчества, напоминающая о себе каждый раз, когда речь идёт о всесилии слова, его способности преображать человека и окружающую его действительность. Показательна в этом плане чрезвычайная продуктивность светоносных образов в лирике Г. Тукая. Так, в стихотворении «Пушкин» («Пушкину», 1906) он сравнивает
69
Халит Г. Многоликая лирика. – С. 166.
70
Юсупова Н. М. Космогонические символы в лирике Г. Тукая // Филология и культура. – 2014. – № 1 (27). – С. 155.
71
Тукай Г. М. срлр : 6 томда. – 1 т. – 84 б.
72
Тукай Г. Стихотворения / пер. с татар. – С. 59.
В татарском литературоведении данное произведение рассматривается как написанное в жанре оды (мадхии 73 ). Светоносные образы соответствуют жанровой эмоции восторга перед творениями великого русского поэта. Сравнения Пушкина и его произведений с солнцем, творений поэта с цветами, плодами деревьев, соловьями создают ощущение величия, грандиозности, всесилия гения, определяют принадлежность его сочинений к категории прекрасного. Р. К. Ганиева отмечает: «Бакча, ччклек, былбыллар, трле-трле яктылык суртлре ярдменд Тукай романтикларча Пушкин поэзиясене матурлык эстетикасы рнге («рнкъ-гзллек, нур чч») икнлеген крстерг тырыша» 74 («Тукай, подобно романтикам, с помощью образов сада, цветов, соловьёв, разных источников света пытается показать, что поэзия Пушкина является образцом эстетики красоты («озарение красотой, светом»)» 75 ).
73
Мадхия (араб. – ода, хвалебное стихотворение, панегирик) – жанр восточной поэзии; лирическое стихотворение, написанное в честь важного исторического события или какого-либо известного человека с перечислением и восхвалением его достоинств и заслуг (Татарская энциклопедия : в 6 т. – Казань : Ин-т татарск. энциклопедии АН РТ, 2008. – Т. 4. – С. 16).
74
Ганиева Р. К. Духовный мир поэта (из материалов, подготовленных для энциклопедического словаря-справочника «Габдулла Тукай»). – Казань : ТаРИХ, 2002. – С. 11. (На татарском языке).
75
Подстрочный перевод, выполненный автором монографии.
Высокой тональности восхищения соответствует и принцип эмоциональной градации, когда каждый новый поворот темы, поднимая дух лирического «я» вверх, способствует эмоциональному сгущению, концентрации высокого. Т. Н. Галиуллин подчёркивает: «Тукай аны нзыйрсыз (тидшсез) шигырь дип ктр белн ген чиклнми, сынландыру-чагыштыруларны куерта, тыгызлый барып, сине, иламны Алладан алган, якты кояш кеби шигърияте алдында «агач м таш» биерг мбр була, «Сзлренн келг хушлык, анга яктылык кил», ди. Кыскасы, ул Пушкинга карата хрмте, соклануы, иади мхббте гадттн тыш кчле булуны яшерми. Пушкин – Тукай чен олы, рнк алырдай шагыйрь» 76 («Тукай не ограничивается только тем, что поднимает его на уровень неповторимого стиха, но, сгущая приёмы выразительности (олицетворения и сравнения), говорит, что солнечная поэзия, вдохновлённая Аллахом, заставляет «дерево и камень» танцевать, слова поэта радуют душу, озаряют её светом. Таким образом, он не скрывает своего уважения, восхищения, чрезмерной творческой любви по отношению к Пушкину. Пушкин для Тукая – великий, образцовый поэт» 77 ).
76
Галиуллин Т. Н. Ступени поэзии : литературно-критические статьи.– Казань : Магариф, 2002. – С. 35. (На татарском языке).
77
Подстрочный перевод, выполненный автором монографии.
Ю. Г. Нигматуллина выделяет три значения, в которых выступает образ солнца в стихотворении «мид» («Надежда», 1908): это символ мысли-разума, истины и вдохновения, неиссякаемой творческой энергии поэта 78 . В суфийской литературе путь познания, который проходит суфий, рассматривается как приближение к солнцу (Аллаху). В ряде стихотворений Г. Тукая развёртывается тема эквивалентности «творчества» и «горения» как приближения к Божественному. Мотив горения раскрывает состояние высшего творческого напряжения, духовного энтузиазма и воодушевления:
78
Нигматуллина Ю. Г. Национальное своеобразие эстетического идеала. – Казань, 1970. – С. 174—176.