Габриэль Гарсиа Маркес. Биография
Шрифт:
Сразу же после того, как Мендоса покинул Нью-Йорк, Гарсиа Маркесу позвонил Масетти. Он сообщил, что положение выправляется: он имел беседу с президентом Дортикосом, и ему сказали, что Гарсиа Маркес по-прежнему в фаворе у Фиделя Кастро. Масетти попросил Маркеса отложить поездку в Мексику, но к тому времени колумбиец уже определился со своими планами и только ждал расчетных денег, которые руководство Prensa Latina не спешило ему выплачивать. А он все пытался убедить их, чтобы ему выдали выходное пособие и оплатили билеты до Мексики ему и его семье. Поэтому Маркес, хотя и неохотно, отклонил просьбу Масетти. В письме к Мендосе он объяснил:
Я знаю Масетти: помощь, о которой он меня просит, что бы мы ни делали, обернется каким-нибудь грандиозным проектом, над которым я буду вынужден трудиться в поте лица, пока товарищи не увидят, что гуайява созрела, и не решат ее сожрать, как это вышло с Prensa Latina. Более того: если б Масетти все еще был в ловушке и ему грозила опасность, я из кожи бы вылез, но свернул свои планы и помог бы ему. Однако у меня сложилось впечатление, что президент нашел способ утрясти его проблемы и в неотложной помощи он больше не нуждается [679] .
679
ГГМ,
Ниже он написал: «Я стал чужим в редакции, где мне вроде как полагалось контролировать каждый процесс. К счастью, через 48 часов все будет кончено» [680] . Он выразил опасения, что Prensa Latina не оплатит обратную дорогу его семье, и сказал, что у него за душой всего 200 долларов. По большому счету у семьи Гарсиа Маркеса не было возможности самолетом вернуться в Колумбию, поэтому они отправились в Мексику наземным транспортом. В Мексике они попытаются найти средства, чтобы вернуться домой (хотя сам Мендоса считает, что Гарсиа Маркес давно мечтал пожить в Мексике; возможно, во многом недопонимание относительно его передвижений и мотивов возникло в силу того, что он всегда не желал признавать: он попросту не хочет возвращаться в Колумбию и к своим многочисленным родным). Руководство нью-йоркского отделения заявило, будто Маркеса никто не увольнял, что он ушел сам — его определенно считали дезертиром, если вообще gusano, — и что они не уполномочены оплачивать ему билеты до Мексики. Позже коммунисты скажут его друзьям, которые справлялись о нем в Гаване, что «Гарсиа Маркес переметнулся на сторону контрреволюции» [681] . В середине июня, так и не дождавшись денег от Prensa Latina и кубинской революции, семья Гарсиа Барча автобусом компании «Грейхаунд» отправилась в Новый Орлеан, куда Мендоса выслал им из Боготы еще 150 долларов.
680
Ibid.
681
Mendoza, La llama у el hielo, p. 106.
Четырнадцатидневное путешествие, да еще с полуторагодовалым ребенком на руках, было, мягко говоря, утомительным — частые остановки в пути и, как потом скажут сами путешественники, бесконечные «резиновые гамбургеры», «бумажные сосиски» и пластиковые бутылки кока-колы. В конце концов они стали есть детское питание Родриго, в частности компоты. Они увидели Мэриленд, Вирджинию, обе Каролины, Джорджию, Алабаму и Миссисипи. Для Гарсиа Маркеса это была уникальная возможность осуществить свою давнюю мечту — побывать в стране Фолкнера. Реформы в области гражданских прав в США будут проведены лишь в конце 60-х, и молодая чета, как и все иностранцы, посещавшие Америку в ту пору, была шокирована вопиющими примерами расовой дискриминации, царившей на американском Юге, особенно в Джорджии и Алабаме. В Монтгомери они остались без ночлега, потому что никто не хотел сдать комнату «грязным мексиканцам». К тому времени, когда они добрались до Нового Орлеана, они уже истосковались по «нормальной пище» и часть денег из 150 долларов, что Мендоса прислал им на адрес колумбийского консульства, потратили на «сытную еду» в первоклассном французском ресторане «Ле Вье Карре». Правда, когда им принесли блюда, они были разочарованы: стейк, а на нем большой персик [682] . В 1983 г. Гарсиа Маркес о том великом путешествие скажет следующее:
682
Ernesto Sch'oo, «Los viajes de Simmbad», Primera Plana (Buenos Aires), 234, 20–26 junio 1967.
В конце того героического путешествия мы в очередной раз имели возможность сравнить реальность с ее отражением в художественной литературе: безупречные парфеноны посреди хлопковых полей; фермеры, отдыхающие под навесами придорожных кафе; убогие хижины чернокожих; белые потомки дяди Гевина Стивенса [683] вместе со своими томными женщинами, разодетыми в муслин, идут на воскресную молитву; из окна автобуса мы смотрели на проплывающий мимо ужасный мир Йокнапатофы, такой же реальный и человечный, каким он описан в романах старого мастера [684] .
683
Гевин Стивенс — персонаж произведений У. Фолкнера о вымышленном округе Йокнапатофа. (Примеч. пер.)
684
GGM, «Regreso а M'exico», El Espectador, 23 enero 1983.
В своем первом письме после той поездки Маркес напишет Мендосе: «Мы добрались до места целыми и невредимыми. Путешествие было невероятно интересным и доказало, с одной стороны, что Фолкнер и остальные абсолютно достоверно описали свою среду, с другой — что Родриго абсолютно транспортабельный молодой человек, способный адаптироваться в любых чрезвычайных условиях» [685] .
Наконец после двух долгих незабываемых недель они достигли города Ларедо на границе США и Мексики. Там, на рубеже двух противоположных миров, они увидели грязный отвратительный городок, где тем не менее, как им показалось, кипела настоящая жизнь. В первом же дешевом ресторане их очень вкусно накормили. Мерседес решила, что в такой стране, как Мексика, где, как выяснилось, умеют великолепно готовить рис и многое другое, она сможет жить. В конце июня 1961 г. они на поезде добрались до Мехико. Это был огромный, но вполне уютный город, где бульвары окаймляли цветы, а в вышине — в те дни — простиралось бескрайнее, восхитительно голубое прозрачное небо и можно было разглядеть вулканы.
685
ГГМ, письмо из Мехико в Боготу Плинио Мендосе (30 июня 1961).
14
Бегство в Мексику
1961–1964
26 июня 1961 г. поезд, на котором семья Гарсиа Барча
686
См. GGM, «Regreso а M'exico», El Espectador, 23 enero 1983. В статье ГГМ говорит, что никогда не забудет дату своего прибытия (2 июля 1961!) в Мексику, потому что на следующий день ему позвонил один товарищ и сообщил, что умер Хемингуэй. Однако письмо ГГМ Плинио Мендосе в Боготу доказывает ложность одной из излюбленных легенд о Гарсиа Маркесе, а именно той, которая гласит, что он приехал в Мексику в день смерти Хемингуэя. Это не так. См. также «Breves nostalgias sobre Juan Rulfo», El Espectador, 7 diciembre 1980, в которой он снова путает даты и последовательность событий, связанных с его пребыванием в Мексике. Даже очень хорошая память иногда подводит.
687
Данная глава и две последующие написаны по материалам интервью с Плинио Мендосой (Богота, 1991), Альваро Мутисом (Мехико, 1992 и 1994), Марией Луисой Элио (Мехико, 1992), Карлосом Монсиваисом (Мехико, 1992), Франсиско (Пако) Портуа (Барселона, 1992), Кармен Балсельс (Барселона, 1991, 1992 и 2000), Бертой Наварро (Мехико, 1992), Марией Луисой (Ла Чина) Мендоса (Мехико, 1994), Карлосом Фуэнтесом (Мехико, 1992), Джеймосм Папуортом (Мехико, 1992), Гонсало Гарсиа Барчей (Мехико, 1992 и 1994; Париж, 2004), Бертой (Ла Чанек) Эрнандес (Мехико, 1993), Элин Макиссак Мальдональдо (Мехико, 1993), Тулио Агилерой Гаррамуньо (Питсбург, 1993), Мануэлем Барбачано (Мехико, 1994), Марго Гланц (Мехико, 1994), Аугусто (Тито) Монтеpoco и Барабарой Джейкобс (Мехико, 1994), Еленой Понятовской (Мехико, 1994), Хорхе Санчесом (Мехико, 1994), Хуаном и Вирджинией Рейносо (Мехико, 1994), Луисом Кудурье (Мехико, 1994), Игнасио (Начо) Дураном (Мехико, 1994; Лондон, 2005), Гильермо Шериданом (Гвадалахара и Мехико, 1997) и многими другими.
В Мексике, по сути, тогда была однопартийная система: у власти находилась партия с двусмысленным названием — Институционно-революционная партия (ИРП). В этих условиях заявления правительства были намного радикальнее его действий. ИРП возникла после мексиканской революции 1910–1917 гг. — первой в мире социалистической революции XX в., на которую равнялись все прогрессивные силы Латинской Америки до тех пор, пока Кастро с триумфом не вошел в Гавану в 1959 г. Однако за последние сорок лет, что ИРП находилась у власти, революционные процессы постепенно замедлялись и теперь фактически замерли на месте. Гарсиа Маркесу пришлось быстро осваиваться в этой сложной новой стране, где все представляется не тем, что оно есть на самом деле, — даже еще в большей степени, чем в любой другой стране Латинской Америки.
Через неделю — хотя Гарсиа Маркес всегда говорит, что это произошло на следующий день после их приезда, — его разбудил утром Гарсиа Понсе. «Представляешь, — заорал мексиканец (однажды он побывал в Барранкилье, весело провел там время и быстро перенял манеру речи coste~nos), — тот дурак Хемингуэй прострелил себе башку» [688] . В этой связи сразу же по приезде в Мексику Гарсиа Маркес написал пространную хвалебную статью о почившем американском писателе. Его эссе «Этот человек умер своей смертью» влиятельный интеллектуал Фернандо Бенитес опубликовал 9 июля в литературном приложении к одной из ведущих мексиканских газет Novedades — M'exico en la Cultura. Гарсиа Маркес, глубоко взволнованный смертью человека, которого он встретил на парижском бульваре несколько лет назад, предсказал: «Время покажет, что Хемингуэй, даже не став большим писателем, превзошел бы многих более крупных своим знанием скрытых пружин, движущих поступками людей, и, конечно, владением тайнами своего ремесла…» [689] .
688
GGM, «Regreso а M'exico», El Espectador, 23 enero 1983.
689
Пер. Хуана Кобо, корреспондента РИА «Новости» в Испании. (Примеч. пер.) GGM, «Un hombre ha muerto de muerte natural», M'exico en la Cultura, Novedades (M'exico). 9 julio 1961. В разговоре с Нуньесом Хименесом ГГМ сказал, что о смерти Хемингуэя ему сообщили журналисты из Novedades, и именно это пишет в своем письме Плинио Мендосе 10 июля 1961 г.
Маркес также заметил, что смерть Хемингуэя знаменует начало «новой эры» [690] . Тогда он еще не знал, что для него самого наступает отрезок жизни, который окажется самым скудным в плане литературного творчества: перестав писать в одном стиле, он не смог автоматически начать творить в другом. Разве он сам или вообще кто-нибудь мог подумать, что эта его первая статья в Мексике станет последней серьезной и значимой работой, которую он, прирожденный журналист, напишет за тринадцать лет?
690
Об отношении ГГМ к Хемингуэю см. его комментарии в статье Alejandro Cueva Ram'irez, «Garc'ia M'arquez: „El gallo no es m'as que un gallo“», Pluma 52 (Colombia), marzo — abril 1985. См. также «Mi Hemingway personal», El Espectador, 26 julio 1981.