Габриэль
Шрифт:
— Почему? Ты уже решила.
— Потому что, если я ошибаюсь, я извинюсь за свои предположения и за то, что осудила тебя несправедливо.
Её слова задевают меня, и я сжимаю зубы от ярости, наблюдая, как она наносит мазь на мои порезы. Жжение заставляет меня сдерживать тихое шипение, и я глубоко вздыхаю.
— Он был прав в том, что я собирался провести лето здесь, приехав из Италии. Мы все тусовались вместе: Федерико, Ренцо, Анджела, я, Лука и Домани. Но вот что он не сказал — Анджела забеременела от него. Когда она рассказала
Она продолжает бинтовать мои руки, внимательно изучая меня.
— Как я уже говорил, она пришла ко мне вся в слезах. Я не знал, что делать. Я плохо разбираюсь в чувствах, слезах и всей этой ерунде, как ты уже поняла. Но я знаю одно: когда дело касается девушек, я, кажется, умею заставить их чувствовать себя лучше. Она всё плакала, что её больше никто не полюбит, что ни один парень не захочет быть с ней… — я пожимаю плечами, вспоминая, как беспомощно себя чувствовал в тот момент. — Я просто хотел, чтобы она перестала плакать, чтобы ей стало лучше. И да, Федерико нашёл нас, когда я трахал её.
Она молча заканчивает бинтовать вторую руку.
— Что случилось с ребёнком? — спрашивает она тихо.
Моё сознание снова заполняют воспоминания об Анджеле, её сломленности.
— Она потеряла ребёнка. Сильная депрессия заставила её родителей отправить её в реабилитационный центр. И да, как сказал Федерико, после этого она уже никогда не была прежней. Она бросила школу, пристрастилась к наркотикам, стала… неразборчивой в связях. Но, несмотря на всё это, она нашла способ вернуться к нормальной жизни. Теперь она умная и успешная деловая женщина.
— Так ты не встречался с ней всё это время? — её голос звучит немного мягче, но в нём всё ещё слышится подозрение.
Я качаю головой.
— Нет. Мы оба понимали, что совершили ошибку. И осознание того, что это причинило боль Федерико, только усиливало нашу вину. — Я делаю паузу, размышляя о том, как всё сложилось. — В каком-то смысле, помогая Анджеле встать на ноги… я, наверно, тоже хотел почувствовать себя лучше.
Она смотрит на меня с холодной усмешкой.
— Может, ты и умеешь заставлять женщин чувствовать себя желанными, Габриэль. Но в том, что касается женщин, ты ничего не понимаешь.
Я хмурюсь, не до конца понимая, что она имеет в виду.
— Я иду в душ, — говорит она, отворачиваясь.
— Я думал, ты уходишь.
— Да, но я бы хотела сначала принять душ, — отвечает она, направляясь к душевой, открывая воду и выпроваживая меня из ванной, прежде чем запереть дверь.
После того как я заканчиваю дела, Беатрис выходит из ванной, закутанная в полотенце. Подходит к комоду и начинает рыться в ящиках.
— У тебя здесь нет футболок, — замечает она.
— Я не останавливался здесь несколько месяцев, — отвечаю я, наблюдая за её движениями.
Беатрис направляется к шкафу, достаёт белую рубашку на пуговицах и, отвернувшись, обматывает полотенце
Она выбрасывает полотенце и, заметив мой взгляд, устремлённый на неё, спрашивает с лёгким смущением:
— Что?
Я ухмыляюсь:
— Она полупрозрачная.
Она усмехается в ответ, затем скрещивает руки на груди, но вскоре бросается к комоду и открывает ящик с моими трусами.
— Ты же не собираешься надеть моё бельё снова, да? — спрашиваю я, не скрывая улыбки.
— Одно дело, когда ты видишь это, — она указывает на свою грудь. — Но совсем другое, когда ты видишь кое что другое.
Я фыркаю, пытаясь подавить смех.
— Кое что это что?
Она сердито сверкает глазами:
— Ты понимаешь, о чём я говорю.
Засунув ноги в мои боксеры, она пробурчала:
— Я иду спать.
— Ты разве не собиралась уходить? — Улыбка невольно расползается по моему лицу.
— Ты правда хочешь, чтобы я вышла на улицу в таком виде? — Она возражает с недоверием. — Прекрасно! — С этими словами она снова направляется в ванную, а через минуту появляется с платьем и туфлями в руках, намереваясь выйти.
Я хватаю её за руку, чтобы остановить:
— Беатрис, я просто дразнил тебя. Не уходи. — Мой голос становится мягче. — Я… я хочу, чтобы ты осталась. — Я осторожно поднимаю её подбородок, заставляя её взглянуть на меня. — Пожалуйста.
Несколько мучительных секунд её взгляд остаётся холодным, но потом она сдаётся. Вздернув подбородок, она обходит меня и направляется к кровати.
— Оставайся на своей стороне кровати, — бросает она через плечо, прежде чем лечь.
Глава 22
Беатрис
— Это обязательно? — спрашивает Габриэль, наблюдая, как я раскладываю между нами подушки, создавая своеобразную границу. — Я имею в виду, мы уже пару раз спали в одной кровати.
— Это было до того, как ты решил трахнуть меня пальцем, — говорю я, отступая назад и упирая руки в бока, с удовольствием оглядывая свою импровизированную стену из подушек.
— Ты думаешь, это меня остановит? — ухмыляется Габриэль, смотря на меня с вызовом, как будто уже продумывает план.
Я хмурюсь и говорю:
— Если хочешь оставить свои пальцы на месте.
— А ты? — Он складывает руки на рельефной, покрытой татуировками груди. — Ты же тоже успела взглянуть на сокровище. Кто знает, вдруг решишь воспользоваться моментом?
— Я бы и не прикоснулась к тебе даже за миллион. Кто знает, какие болезни твоё сокровище может таить после всех женщин, с которыми ты спал, и всех мужчин, с которыми спали они, — эта мысль почти вызывает у меня рвотный рефлекс. — Давай я нарисую тебе картину, ладно? Возьмем твою подругу, которая в клубе терлась о тебя. Подумай, со сколькими мужчинами она спала, а теперь ты засунул свой член в неё, и теперь всё их "дерьмо" на тебе. Нет уж, спасибо. — Я направляюсь в ванную.