Гача-игры до добра не доводят
Шрифт:
Для усиления редкого готического платья пришлось пожертвовать аниме-очками, поскольку они перестали быть необходимыми: ведь я неплохо теперь видел в темноте. Стальная кирка, которая когда-то мне выпала, теперь пошла в дело.
Также я потратил 8 обычных предметов для усиления необычной рапиры, чтобы прокачать её до трёх звёзд. Вообще, это явное читерство — использовать в два раза больше предметов ранга ниже, но плевать. Главное, чтобы эту возможность не выключили, а то ещё неизвестно, будет ли обновляться моя система или нет.
Мне определённо везло: стоило улучшить
??? Стальная рапира – 1 зачарованные интуитивное использование. 2 зачарование увеличение остроты.
Видимо, жизнь или судьба меня к чему-то готовила, поскольку такому оружию я изначально был рад как ребёнок новой игрушке, а теперь оно стало ещё более смертоносным.
Экипировав рапиру в руку и несколько раз взмахнув ею, я ощутил, что делаю всё как-то неправильно. Это чувствовалось как зуд в голове, и стоило сделать правильный взмах. В итоге я стоял, развернув корпус боком: левая рука назад, правая нога вперёд, и немного напружинив ноги.
Я начал совершать выпады вперёд, поражая различные точки противника: укол в сердце, печень, глаз и мозг. Рапира была смертоносным оружием, требующим точности, координации, скорости и реакции. Помимо ударов, я парировал и контратаковал.
Но я всё ещё чувствовал зажатость и какую-то сдержанность. Будто подсознательно не хотел убивать противника, и от этого оружие казалось недовольным моей неготовностью.
Поскольку рапира не столь прочна, как меч, которым рубятся со звоном стали и искрами, тут нужно быть аккуратным: не подставлять оружие под блоки, иначе более тяжёлое оружие его сломает.
Чувствуя некоторую солидарность с оружием в плане хрупкости, я понимал, что я такой же крайне хрупкий и легко могу сломаться от удара. Поэтому я ощущал странное единение с клинком, будто два труса нашли друг друга. Один боится переломиться, не достигнув горла противника, а второй — получить рану, которая пронзит его тело иглами боли и агонии.
Поэтому я в воодушевлённом состоянии делал все домашние дела и мчался дальше посвящать себя тренировке с рапирой. Под жарким солнцем я заливался потом, и с убранными, снова отросшими ниже плеч волосами, которые я перевязывал бечёвкой.
Мягкая поступь, полное сосредоточение: даже пот, заливающий глаза, не должен был стать причиной упущенной возможности атаки или уклонения. Ступая по траве, я кружил вокруг выдуманного противника, отрабатывая основные движения.
Даже такой бой с выдуманным противником утомлял и заставлял каждую мышцу тела болеть и напрягаться. Естественно, на крестьянском рационе моё тело просто поедало бы само себя, не имея ресурсов для строения новых тканей и волокон.
Поэтому, уходя достаточно далеко, я тренировался, а бес с копейщиком охотились и собирали всё необходимое для пропитания. Живая кукла, словно обученная горничная, готовила всё на костре.
Глава 24
Герой не теряющий надежду
Человеку свойственно наделять животных и даже простые вещи индивидуальностью. Естественно,
— Хах хах… — заканчивая тренировку, я сел на бревнышко перед хитро устроенным костром, который давал минимум дыма. На насаженных на веточки кусках зайчатины были наколоты грибы. Кукла протянула мне фляжку с водой и поставила рядом свёрток с ягодами. К моему удивлению, здесь где-то росло дерево с градским орехом.
Я кивнул ей, на что она снова сделала книксен и села напротив, присаживаясь на бревно. Тут же принявшись за трапезу, я понял, что и мои призывы тренируются.
Бес бегал, крутил сальто в воздухе и метал нож в полено. Копейщик ритмично и вкладываясь в каждый удар наносил выпады копьём. Псоглав также тренировался орудовать мечом и щитом.
Кажется, я заразил свои призывы манией тренировок. Подумывая о спарринге, я всё не решался пойти на подобное, хотя понимал, что стоит попробовать себя с разными типами противников. Попутно я научился вплетать в ход боя удары хвостом или защиту им.
Вздыхая, я осознал, что хочу ухватить слишком много сразу. Сначала следует освоить рапиру хоть на приемлемом уровне, а уже после пытаться создавать свой стиль боя.
Находясь в тени оврага, я так глубоко задумался, что невольно дёрнулся, услышав голос беса.
— Старший, можно мне вон тот кусок мяса? — его голос звучал по-детски, с какими-то потусторонними нотками, но не вызывал приятных чувств.
— Да, конечно, тут всё равно слишком много для одного меня. — я напомнил себе, что чем дольше призывы находятся в реальном мире, тем сильнее он влияет на них. Сначала жажда, затем голод, желание спать. Наверное, если не давать им спать и есть, они начнут быстро слабеть и в конце концов умрут.
Только у куклы, казалось, всё было прекрасно: она не требовала еды и, похоже, вообще не нуждалась во сне. Будь моя воля, я бы определил её в ранг редких, поскольку столь полезный конструкт ещё надо было найти.
— Мастер, вам что-нибудь нужно? Хотите прилечь или я могу спеть для вас? — спросила она, заметив, что я с интересом её разглядываю. Хотя она не могла говорить, я ясно слышал её мелодичный голос у себя в голове.
— Хм, нет, я просто думаю, что ты очень мне помогаешь.Ты бы хотела получить имя? — задав этот вопрос, я взглянул на её безэмоциональное лицо. Оно на мгновение застыло, а затем, слегка наклонив голову, погрузилось в размышления.
Вообще, дать кому-то имя — это сразу установить привязанность. По крайней мере, проходя мимо бездомного кота и зная его имя, появляется желание его позвать, и если тот откликнется, то погладить. Сейчас я ощущал нечто среднее между тем, чтобы дать имя питомцу и дать кличку другу.
— Могу ли я проявить наглость и попросить вас дать мне имя, которое я выбрала сама? — она низко поклонилась, будто действительно требовала от меня непозволительно много.
— Конечно, я даже заинтригован…! — я немного подался вперёд, думая, что именно в её возможном сознании подтолкнуло её к подобной просьбе.