Гадание на иероглифах
Шрифт:
После краткого пребывания в Москве они уехали на жительство в Республику немцев Поволжья, в город Красный Кут.
Маленький степной городишко вызвал целый рой воспоминаний. Семипалатинск, мельница, вся их с Валениусом жизнь… Как давно это было! Какая она была наивная и легковерная… Какой длинный жизненный путь проделала, чтобы снова вернуться туда, откуда этот путь начался. Как она была молода, неразвита и доверчива. С грустной усмешкой смотрела она из своего
Макс устроился слесарем в Краснокутскую МТС. Затем его назначили инструктором политотдела в колхоз «Розенфельд». Он решил воспитывать людей не только словом, но и делом. Освоил трактор и выполнял на нем по три-четыре рабочие нормы в день. Его портрет повесили на доску Почета. Он весь отдавался работе. Анна даже протестовала против такой нагрузки, опасаясь за его здоровье. Он только посмеивался.
— Ты представляешь, где мы находимся? В Советском Союзе! Всю жизнь мечтал об этом! Я приехал сюда строить социализм, вот и строю, своими руками…
Однажды он пахал тридцать шесть часов подряд. Его премировали крупной денежной суммой. На премию Анна купила целый выводок инкубаторских цыплят, овцу, корову. Давно мечтала о такой простой, спокойной жизни! В ней проснулась крестьянская жилка.
— Оказывается, в тебе сидит крупная собственница! — шутил Макс.
Анне нравилось выгонять по утрам свою буренку в стадо, когда из-за кромки горизонта едва показывался алый край солнечного диска и зябкая ночная прохлада сменялась приятной утренней свежестью. Пахло отсыревшей пылью, парным молоком, кизячным дымом. Просторно орали петухи. Все дышало миром и покоем… Потом она провожала Макса на работу. Он садился на мотоцикл, распугивая на улице кур и гусей, мчался в колхоз «Розенфельд».
С разрешения директора МТС Макс организовал школу радистов. В кабинете директора установил селектор и наладил связь с тракторными бригадами.
Слава о делах нового инструктора политотдела докатилась до Энгельса — столицы республики. Секретарь энгельсского обкома вызвал его к себе и поручил ему радиофикацию всего Немецкого Поволжья. Анна хоть и ворчала для виду, что муж совсем ее забыл, скитаясь по командировкам, но втайне гордилась им — ее Макс сумел стать необходимым человеком по всей республике.
И вдруг… Ох уж это пугающее «вдруг»! Телеграмма — срочно выехать в Москву, явиться в управление.
— Не хочу больше, я устала, — решительно сказала Анна. — Откажись, Макс, нам здесь так хорошо…
— Не могу, Анни, — возразил он, — я антифашист, и мой долг быть там, где во мне нуждаются. Не забывай, что я был военным разведчиком.
И он уехал в Москву.
Вернулся строгий, озабоченный.
— Угадай, кого я встретил в Москве? — интригующе спросил он Анну.
— Мистера Кросби, — неожиданно
— Тьфу, — засмеялся Макс, — я встретил Рихарда Зорге!
— Да?! — изумилась и встревожилась Анна.
— Он был страшно рад нашей встрече. Затащил меня к себе в номер гостиницы, и мы целый вечер болтали, вспоминали старые времена.
— Господи, да скажешь ты наконец, зачем тебя вызывали в Москву?
— Едем в Токио, Анни! Вместе с Рихардом.
Анна почувствовала такую слабость в ногах, что вынуждена была присесть.
— В Токио! — прошептала помертвевшими губами. — Опять туда…
— Рихард сказал, что только со мной он может кое-что сделать, — гордо продолжал Макс, не замечая мрачного вида Анны. — Так и заявил в управлении, что будет работать только со мной и ни с кем больше. Ты чем-то недовольна? — заметил он наконец унылое выражение ее лица.
Анна видела, как Макс гордится доверием Рихарда, и, не желая омрачать его боевое настроение, сдержанно ответила:
— Все в порядке. Когда едем?
— Завтра же увольняюсь, и мы немедленно уезжаем в Москву. Так что укладывайся!
— Немедленно? А как же корова?
— Какая корова? — не понял Макс.
— Наша. И куры?
Макс расхохотался:
— С коровой придется распрощаться, сдадим в колхоз. Не горюй! — шутливо хлопнул он ее по плечу. — Вернемся — заведем еще лучше…
— Да уж с тобой заведешь, — добродушно проворчала Анна.
В Москве решили, что Клаузен поедет в Токио пока один, устроится там и вызовет жену.
Всю зиму Анна жила в столице, ожидая выезда в Токио, и только в марте ее вызвали в управление. Она почти бежала по длинному бульвару с радостной надеждой на то, что, может быть, настал конец ее мучительному ожиданию. Глубокая весенняя синева затопила город. Ветки тополей с набухшими коричневыми почками густо облепили звонкие воробьи. «Все будет хорошо!» — подбадривала себя Анна, с наслаждением вдыхая влажный весенний воздух, и вдруг подумала, что этот день останется в ее памяти, останется каким-то своим особенным ощущением.
В управлении ее встретили очень сердечно.
— Готовьтесь к длительному путешествию, — дружелюбно поблескивая длинными восточными глазами, сказал ей генерал Урицкий.
Анна впервые была у такого высокого начальства. От волнения она не могла вымолвить ни слова и только согласно кивнула головой.
— Ну, ну, не волнуйтесь, — с улыбкой проговорил генерал. — Скоро увидитесь с мужем. Поездом поедете до Владивостока, а оттуда на советском пароходе поплывете в Шанхай. В Шанхае в туристическом бюро на ваше имя будет письмо, в котором ваш муж сообщит вам о дне и месте встречи.