Гадание на кофейной гуще
Шрифт:
— Спасибо! — поблагодарила я.
Владик — фанат игр похлеще, чем Андрей. Просто мне показалось неудобным сообщать это Дольскому, когда тот почему-то обвинил бедного Глуховских.
Рита между тем спокойно включила процессор и принялась изучать данные. Постепенно внимание коллег от нас отвлеклось, один лишь Даниил Абрамович, как мне чудилось, продолжал усиленно вслушиваться.
— Анна Геннадьевна утверждает, что нас сглазили, — заметила я. — Несчастье за несчастьем, правда, Рита?
— Да, — согласилась она. — Впрочем, для меня,
— Для всех нас, я думаю, — поправила я.
— Для меня особенно, — с нажимом произнесла Рита. — Мы с ним вместе переживали такие светлые минуты, а впереди нас ожидали долгие дни безоблачного счастья.
Заучила она, что ли, эту фразу? То ли из сериала, то ли из женского романа. И я невинно полюбопытствовала:
— Надо же? А мне казалось, вы поссорились.
— Да? — подняла брови Рита. — И что же навело тебя на эту странную мысль?
— Ну, мне трудно сказать. Нет, не поссорились, а, что называется, черная кошка пробежала. Раньше вы так свободно общались, а последние дни чувствовалась некоторая напряженность.
— Ты вообще девочка романтическая, — снисходительно улыбнулась моя собеседница. — Тебя, видимо, скучны отношения, где все протекает гладко, вот и придумываешь что-нибудь. Никакой напряженности не было.
— Да? А Сережка говорил…
— Что говорил?
Я обратила внимание, как Рита сцепила пальцы. Щеки ее горели, однако голос был холоден и ровен.
— Ничего, — пошла на попятный я. — Не стоит об этом вспоминать.
Помимо прочего, меня смущал интерес Дольского. Не хотелось выкладывать свои карты при нем.
— Ты ведь никогда не увлекалась сплетнями, — тихо проговорила Рита.
— Да, но я всегда любила правду, — тоже тихо ответила я.
Возможно, наша беседа продолжилась бы, но тут дверь открылась и появился начальник отдела.
— Ну, как дела? — привычно забыв поздороваться, лучезарно улыбнулся он. — Чего новенького?
Глаза всех обратились ко мне. Я читала, что в древности гонцов, приносящих дурные вести, принято было убивать.
— Здравствуйте, — вздохнула я. — Дела плохо. Вирус уничтожил всю информацию в моем компьютере. Здесь, у Риты, кое-что осталось, но очень мало.
— Что? — опешил Марченко.
Я повторила. И тут случилось то, чего я опасалась с самого начала. На меня стали орать. Вернее, не стали, а стал. Он один, разумеется. Мне кажется, на меня не кричали так никогда в жизни. И, надеюсь, никогда больше не будут. Слова я повторить не в силах, но, поверьте, они были неизмеримо грубыми и столь же несправедливыми.
Я встала. Почему-то мне казалось, что достойный ответ следует произнести стоя. Сейчас возьму себя в руки, сформулирую как надо и произнесу. А потом уволюсь.
Я не успела.
— Я прошу вас, Сергей Сергеевич, — спокойно и даже почти любезно попросил Германн, — впредь не повышать голоса в пределах моего сектора. А также в моем присутствии не повышать голоса
Воцарилась тишина. Марченко поперхнулся, побагровел и уставился на Юрия Владимировича. А тот, я бы сказала, сиял полнейшей безмятежностью. Словно, например, предложил закрыть окно от сквозняка или еще что-нибудь столь же обыденное. Через короткое время Сергей Сергеевич молча повернулся и ушел. Тогда Германн взял меня за локоть и вывел в коридор.
— Спасибо, — поблагодарила я.
— К сожалению, не за что. В некотором роде это моя вина, что он позволяет себе при мне подобное поведение. Я только хотел объяснить вам, Таня. В любом другом месте будет то же самое. К сожалению, жизнь сильно отличается от того, что вы учили в институте.
— То же самое говорит и папа.
Юрий Владимирович кивнул:
— Ваш папа — мудрый человек. Поймите меня правильно, Таня. Можно, конечно, сменить работу. Вы хороший специалист, вам это удастся. Там тоже проработать до первого конфликта с начальством. А он будет, гарантирую, причем отнюдь не по вашей вине. А дальше что? Не разумнее ли остаться здесь и выработать подходящую стратегию поведения, которую и применять в дальнейшем? От проблем не стоит уходить, их надо решать. Пожалуйста, подумайте над этим и не предпринимайте неоправданных шагов, хорошо?
Он улыбнулся и вернулся в комнату, а я в очередной раз поняла, как рада, что он женат. Не то непременно бы влюбилась. И еще поняла, что меня, глупую, взрослому человеку видно насквозь, а в таком случае какой же из меня сыщик? Однако так или иначе, а с Ритой договорить нужно. Я ведь не успела просмотреть все данные ее компьютера, а они мне теперь необходимы.
Едва я этим занялась, как дверь в очередной раз отворилась и на пороге возник Андрей.
— Слушайте, — громогласно возгласил он, — сейчас бывает зимний опенок или нет?
— В каком смысле? — удивился Владик.
— Ну, в лесу. Иван Иванович уверяет, что да, а я считаю, нет. Кто-нибудь ходил последнее время за грибами? Скажите, ну, откуда сейчас возьмется зимний опенок? Вот ты, Владик, как считаешь?
— Я никак не считаю, — с достоинством заявил Капица. — Зато догадываюсь, что опенок растет на пне. А за грибами я последний раз ходил, когда мне было восемь лет. Не понравилось! Комары кругом и всякая гадость.
— А вы, Юрий Владимирович, что думаете?
— Мне кажется, — слегка пожал плечами Германн, — как-то я видел зимний опенок осенью. Только не в этом году.
— Вы ведь тоже грибник, да?
— Да.
— А вы, Даниил Абрамович?
— Езжу иногда за компанию. А вообще, невелико удовольствие.
— А ты, Рита?
— Я — что?
— Что ты думаешь о зимнем опенке?
— У меня, Андрюша, достаточно других тем для размышлений.
— Но ведь за грибами вы ездите? — вмешалась я. — Сейчас самая грибная пора.
Рита перевела взгляд с Андрея на меня и усмехнулась. Но в это время раздался срывающийся Галин голос: