Гадание на розах

Кейси Абигайль

— Точно, медведь.

— Не медведь, а филолог, закончивший славный Московский университет, который в мире котируется не ниже Гарварда.

— А я — Глория Дюбуа.

— Королева, извини, но я уже в курсе и про Варфоломеевскую ночь, и про скитания от Больших озер до Миссисипи, про Анфан-террибль — розу и человека, про твои генетические достижения и даже про выставку в Париже.

Аспирантке, приготовившейся к чтению длинной и познавательной лекции на селекционно-историческую тематику, стало

немного обидно, что русский собеседник не захотел выслушать даже вступительную часть.

Заметив, что гостья насупилась, Георгий Орлов поднял настроение и себе, и излишне мнительной американке.

— Так, думаю, Королева, обмен верительными грамотами закончен и можно приступать к главному.

— К чему это?

Глория Дюбуа вдруг представила, как сейчас ей предложат немедленно раздеться и залезть под одеяло.

Да, если бы такая команда последовала, то вряд ли у ослабевшей аспирантки хватило бы сил на возражение.

Но, похоже, Георгий Орлов понимал ситуацию не хуже и не стал пользоваться слабостью той, которую так отважно и удачно спас.

— Знаешь, Королева, мне кажется, что ты пришла сюда с каким-то добрым намерением?

— Да, да, да.

В коротких и тихих словах звучали и благодарность за вчерашнее, и признательность за сегодняшнее.

— Я хочу обессмертить твое имя.

Глория Дюбуа, как еще неопытный лектор, сделала многозначительную паузу — но не там, где требовалось.

Георгий Орлов опередил аспирантку, кивнув на букет великолепных белых роз.

— Хочешь Безымянной красавице дать мою фамилию?

— Да, да, да.

Теперь в голосе щедрой американки звучала гордость.

— Королева, но, мне кажется, мужское имя розе не подобает.

— Ты не прав…

— Джорджи, — добавил русский пациент. — Ты не прав, Джорджи!

Раненый и гостья приложились к гранатовому соку, чтобы продолжить эту беседу с каким-то еще скрытым для них, особым смыслом.

Но Глория поняла одно: теперь Георгий Орлов будет слушать, слушать и слушать.

— Да, с названиями роз в мире давно царит форменное безумие.

— О, как филологу мне это будет весьма интересно.

— Американцы называют сорта с голливудской щедростью — сплошная нежность и сентиментальность.

— Это нация, которая любит всплакнуть, но только в кино или, по крайней мере, у телевизора.

Глория не стала защищать сограждан, обожающих калечных собак, недоразвитых детей и бездомных кошек.

— Французы легкомысленно награждают цветы уменьшительными и ласкательными прозвищами девушек легкого поведения.

— Галлы в своем репертуаре.

— А вот в Голландии селекционеры вдохновляются известными живописцами — от Ван Эйка, расписавшего Гентский алтарь, до Ван Гога, отрезавшего собственное ухо.

—

А чем им больше гордиться? Тотальным футболом?

— Немцы отдали дань великим ученым из различных областей знания.

— Педантами были, педантами остались.

— Кстати, в прошлом году один селекционер мирового уровня из Австралии объявил в Интернете аукцион по продаже будущего имени своего нового сорта.

— И какую сумму отхватил предприимчивый субъект?

— Семейная пара из Испании не пожалела четверть миллиона евро и присвоила темнобордовому цветку с повышенной махровостью имя своей дочери, погибшей в авиационной катастрофе.

— А еще говорят, что нравы испанцев испортила коррида.

Предварительно вежливо постучав в дверь, вошла строгая медсестра и подала раненому какую-то мутную жидкость в мерном стакане.

Георгий Орлов, морщась, проглотил микстуру.

— Какая гадость. Не похожа ни на испанскую мадеру, ни на японское саке, ни на шотландское виски, ни на мексиканскую текилу, ни на ямайский ром, а тем более на русскую водку.

Глория Дюбуа не замедлила с подколом:

— А что, все филологи так сведущи в крепких напитках?

— Да нет, просто мой друг, специалист по обэриутам, коллекционирует бутылки всех стран и народов.

— Понятно.

— Что понятно?

— Каждый новый экземпляр коллекции требует незамедлительной дегустации.

— Вроде того.

Георгий Орлов дождался, когда уйдет медсестра.

— А русские сорта роз имеются в природе?

— Предостаточно. Только в России полный разброд: от славянской мифологии до созвездий.

— Знаете, Королева, признаюсь честно: я на Родине ни разу не встречал розу, посаженную в грунт, если не считать дикого шиповника.

Георгий Орлов снова поморщился, ощущая живительное, но специфическое послевкусие.

— Анютины глазки. Левкои. Гортензии. Астры. Даже георгины, но только не розы.

— Странно. У нас роза официально, на высшем уровне давно признана символом Америки.

— Ох вы, янки чертовы, — и розу присвоили.

— Могу поклясться, что от Аляски до Техаса нет ни одного клочка земли, где бы не выращивались розы.

— Верю, верю.

Георгий Орлов демонстративно осмотрел экраны, окружающие постель.

— Да, Королева роз, похоже, наше общение идет мне на пользу.

— Значит, можно продолжать?

— И как можно подробнее.

— Англичане предпочитают коронованных особ. Разумеется, не забыв ни про казненную Марию Стюарт, ни про многочисленных жен Генриха VII, ни про царствующую королеву Викторию, ни про харизматическую Принцессу Диану, ни даже про вторую супругу принца Уэльского. Кстати, замечательный чайный сорт назван именем короля Георга!