Гагарин
Шрифт:
Три девочки подобрались двадцати четырёх — двадцати пяти лет, все были из Москвы, даже Ксения, родившаяся в Мурманске, считала себя москвичкой, потому что другой жизни не знала и практически не помнила даже Зелёный-Звёздный городок. Галя Антипова успела получить первый разряд по парашютному спорту, закончила МВТУ имени Баумана, она единственная из шести была гражданской. Ольга Слюнькова имела специальность военфельдшера и звание сержанта медслужбы, в прошлом — кандидат в мастера по спортивной гимнастике. Не так чтобы мисс Вселенная на вид, Галя откровенная простушка, но каждую не стыдно показать на публике, когда начнут
Ехать до Куйбышева предстояло семнадцать часов, до десяти утра, Муса с кавказской щедростью накинул ещё на два билета, тем самым выкупили пару соседних купе полностью. Естественно, отметить отправление сели в одном, закрыв сдвижную дверь. Викторенко первым извлёк курицу в фольге и варёные яйца, хлеб, сыр, его явно собирала жена. Слюнькова тоже достала курицу, а когда третью извлекла Антипова, все поняли — перебор. Нет гарантии, что продукты выживут до утра, надо спасать сейчас!
Масютин, единственный из мужчин неженатый, поступил истинно по-мужски, прихватив двенадцать бутылок пива «Ленинградского», Муса открыл сумку с фруктами и азербайджанскими лепёшками, но уже ничего на стол не выставил — некуда. Замешкавшаяся Ксения только озвучила: у неё с собой мамины печёности и консервы, на что её попутчики единогласно отреагировали: на завтрак!
Чистились вкрутую сваренные яички, нарезались и подсаливались огурцы, курицы расстались с лапами, оторванными вместе с бедром — каждому вышло по лапе.
Масютин принялся открывать бутылки. Дотянуться к открывашке-колечку по столом ему было неудобно. Он просто прикладывал зубчики металлических крышечек к краю стола и звучно хлопал ладонью сверху. Алюминиевый кантик столешницы нёс на себе зарубки тысяч таких открываний и ничуть не изменился с виду. Пробка отлетала, падала на пол и куда-то закатывалась, из горлышка показывалась душистая пена.
— Мы с мужиками по-простому, из бутылки, — сообщил он, вскрыв шестую. — Ксения, вам стакашки нужны? Тогда надо к проводнице.
— Мы — военные, — отмахнулась она. — Даже Галя наша, неаттестованная, она — своя, пропитаем её армейским духом. Из горлышка вкуснее.
— Эх, Масютин! — упрекнул его Манаров. — Смотри, какие цветочки! Поухаживал бы, сбегал сам к проводнице, не спрашивал. Это мы уже окольцованные, только смотрим на них и слюнки пускаем.
— Хочешь сказать, ты верен жене? — притворно изумился Викторенко. — С такими усами Дон Жуана?
— Именно! Хочу сказать… Как ты верно сформулировал!
Выходцам из Кавказа в армии разрешалось щеголять с усами, и то — небольшими, аккурат на верхней губе, без жандармских подусников или висячих по образцу запорожских казаков. Считалось, что без них джигит чувствует себя национально ущемлённым.
Пиво, хоть и несло в себе какие-то объёмные проценты этилового спирта, в СССР не считалось всерьёз алкогольным напитком. Александр купил его прямо на вокзале по сорок восемь копеек за бутылку, а поскольку тару они с собой не унесут — где им в Куйбышеве с ними таскаться и искать приёмный пункт, она останется проводнице, та сдаст по двадцать копеек за бутылку. Итого два рубля сорок копеек с одного купе за рейс в одну сторону. Хорошо работать проводницей!
Под печёную курочку пиво шло отменно, прохладное после хранения
— Хорошо, да? Пить пивко в компании приличных мужчин… А скажите, девочки, каково одной будет на орбите с мужиками? А если месяц? Ну, Саша наш Викторенко уже только любовник-наблюдатель по возрасту…
— Что ты несёшь! — обиделся тот. — Я же с тобой наравне медкомиссию прохожу.
— Но на мужскую могучесть нас не проверяют, — парировал Манаров. — Жалоб нет, анализы в порядке — годен, если не трусишь.
— Тогда скорее к тебе вопрос, — вступился за товарища второй Александр. — Кавказски кров гарачы-гарачы, а тут вай какой красывы дэвушк перед глазами порхает туды-сюды, туды-сюды, попа круть-круть, и так месяц, второй, третий… А шайтан на ушко шепчет: ну давай хоть разочек!
— Вы не женаты и не понимаете, товарищ полковник, что сами ответили на свой вопрос, — отпарировала за Мусу Галина. — Если полетите со мной, то за месяц в одном отсеке я вам кишки проем хуже, чем моя мама моему папе, они хотя бы на рабочее время расстаются. Клянусь, будете искать место у дальней переборки!
— То есть мы в зоне риска только первые сутки после старта? — заключила Ольга. — Значит, доставать партнёра начну уже в ЦПК. Только аккуратно, чтоб с полёта не сняли.
— Ксюша, ты чего молчишь? — потащил её на откровенность Муса. — Ладно, эти две вертихвостки нас задирают, но ты же — солидный лейтенант, медик ВВС. Жених у тебя есть?
— Как не быть. Солидный мужчина вашего возраста.
— Вот это правильно. У нас на Кавказе такую красавицу никто за молодого не отдаст. Несерьёзные они, слушай! Машина у него есть?
— Ну, как машина… Иж-412.
— А ты говоришь — «серьёзный», — усмехнулся Викторенко. — И как же твой «серьёзный» относится к тому, что у тебя отец — в ЦК КПСС и вообще самый знаменитый генерал СССР, у каждого в семье «жигули» или «волга»?
— У мамы ещё солиднее — белорусский «МАЗ-Березина» в экспортном исполнении, копия немецкой «Ауди-100». Знаете, Александр, я его не пускаю в эту жизнь. Встречаемся просто в городе или у него, не привожу ни в цековскую квартиру, где сама живу, ни к родителям в дом. И не только потому, что не хочу смущать.
— Отделяешь себя от родителей? — предположил Муса.
— Знаю, на Кавказе так не принято, у вас семьи как кланы. А мне, представь, надоело слышать, что всё само падает в руки, потому что «дочь того самого Гагарина». Я — вот она, какая есть, без папиной квартиры и подаренной мне машины. Кстати, и на то, и на другое сама уже могу заработать. Правда, если только возьму в кредит.
— М-да… — вздохнул Викторенко. — Занимаешься самообманом. Что, разве совпадение — оба ребёнка Гагарина в отряде космонавтов, хоть стольких отсеивают с первого пинка? Давай без глупостей и самоуничижения. Отец твой — благородный человек, всеми уважаемый. Помогает детям — и хорошо, лишь бы они не подвели. Поверь, никто тут тебе не желает зла и не держит камня за пазухой. Тебе повезло родиться дочкой «того самого Гагарина», и мы все за тебя рады, правда, товарищи? Саш, что ты возишься, раздавай последние бутылки, выпьем за Юрия Алексеевича.