Гагарин
Шрифт:
— Хотелось бы услышать о сотрудничестве с американцами, — вставил МИДовец.
— К нам приезжал Роберт Криппен из NASA. Естественно, до выборов, они в ноябре, старая администрация Белого дома ничего с Москвой не подпишет. Только в декабре, если выиграет Рейган, и не раньше начала февраля, если демократы. У них ситуация сложная: знают, что мы с вероятностью девяносто процентов успеем сами к великому противостоянию в восемьдесят восьмом и наверняка к девяностому. Их программа «Барсум» ни при каких условиях не сработает в восемьдесят восьмом, могут успеть в девяностом, но вряд ли. То есть они перед выбором: пробовать разделить нашу славу или снова оказаться позади. Суть их предложения заключается в слове «пополам». То есть поровну расходы, два американца и
Неожиданный вопрос задал генерал-полковник Максимов.
— Юрий Алексеевич, давно хотел спросить. По памяти, Земля движется по орбите со скоростью порядка тридцати километров в секунду, Марс чуть больше двадцати четырёх в одной плоскости и в одном направлении. То есть разница, грубо, шесть километров в секунду, что не так уж много, наши аппараты разгонялись до третьей космической, больше шестнадцати километров в секунду. Если стартовать не за сорок пять — пятьдесят дней до момента максимального сближения, а раньше, провести у Марса, скажем, дней восемь-десять, и лететь обратно на Землю, пока она не убежала слишком далеко? Тогда вся миссия уложится… во сколько?
— В шесть-восемь месяцев. И этот вариант тоже интересен.
— Но требуется больше тяги, больше скорости, больше ракет… Может, для этого стоит привлечь американцев? — развил мысль Дмитриев.
— Думали и считали — в Королёве и в Куйбышеве. К восемьдесят восьмому не успеем — даже при поддержке США, — признался Гагарин. — Столь большая и мощная межпланетная ракета, не имеющая аналогов, не проектируется и не строится так быстро. Хорошо бы к девяносто третьему успеть. Тогда разгон от орбиты Земли частично обеспечат ускорители на химическом топливе, а возвращение от Марса получится дольше и произойдёт исключительно на ионной тяге. Главный плюс — не нужно строить карусель для гравитации. Столько парни выдержат и в невесомости.
— Парни? — почему-то уцепился Гусаков.
— По настоянию МИД начинаем набор и подготовку в ЦПК девушек, — вздохнул Гагарин. — На случай победы в США Уолтера Мондейла, находящегося под сильным влиянием жены-феминистки Джоан. Кроме того, создаётся отдельная группа для тренировок космических туристов. На ближайшие четыре года мы обеспечены клиентурой и прекратили приём заявок. Желающие есть даже на «Салют-13», на высоту тридцать шесть тысяч километров, несмотря на наши цены — от пятидесяти миллионов долларов на низкую орбиту и от семидесяти на геостационарную.
— Вы уклонились от ответа на вопрос Евгения Николаевича, — сделал замечание Дмитриев. — То есть существует вероятность, что в столь опасный полёт отправятся девушки?
— Да, если товарищи из МИДа сочтут такой шаг единственно возможным, угождая миссис Джоан. В командовании ВВС против, единственный старт нашей девушки на корабле «Восток» едва не закончился трагично. У американцев уже две слетали на челноках. Я не считаю себя гендерным шовинистом, более того, не сумел отговорить собственную дочь от подачи заявления в этот отряд, — он умолчал, что зачисление уже состоялось. — Но в силу анатомических особенностей женский организм менее способен противостоять перегрузкам. Полёт на Марс — на пределе возможностей людей и техники. Ради красивой позы не считаю нужным изображать галантность и пропускать даму вперёд, — он посмотрел на мидовского замминистра и со вздохом признался: — Если партия прикажет, отправим.
Вернувшись к машине, не мог скрыть раздражения. Только что закончившееся совещание, с учётом переездов, заняло полдня. А польза? Практически — нулевая. Гусаков изобразил видимость, что партия держит руку на пульсе космических программ. Чиновники
— Внуково, — бросил водителю, а сам потянулся к телефону, чтобы подтвердить вылет в Куйбышев.
Дмитрий Ильич Козлов, возглавлявший куйбышевский «Прогресс» после выхода из подчинения ОКБ-1 и Мишина, был полной противоположностью большинства участников утреннего совещания. Услышав пару нелестных фраз Гагарина в адрес соответствующего департамента ЦК, охотно согласился:
— Нет у нас единого руководства космическими программами, Юрий Алексеевич. Вроде много кто нами занимается: сам Генеральный секретарь держит основные вопросы на контроле, отдел ЦК по оборонной промышленности, Академия наук, министр обороны и начальник ГУГОС Карасёв, вы как глава Комитета по науке и технике. Но у них, кроме генерала Карасёва, множество других задач. То есть космосом командуют все… и никто толком. Поэтому столько споров между нами, Реутовым, Филями и Днепропетровском, тянем одеяло на себя, дела военные перемешиваем с гражданскими, что-то всё равно получается, но…
— Но у нас нет NASA, а оно нужно. Только не как у американцев — пильщика бюджета, я хотел совершенно другого — советского, толкового. Уже подготовил и отправил соответствующую информационную записку в ЦК КПСС, подробную: какие предприятия должны получать заказы напрямую от Государственного комитета по освоению космического пространства, как выстроить аппарат, изъяв людей из других структур, чтоб не раздувать штатное расписание и не плодить лишние расходы.
— Правильно! — Козлов взмахнул правой рукой, левой уже не смог бы с войны, он потерял её, сражаясь в морской пехоте, что, удивительное дело, не убавило его жизнелюбия. — Эх, Юрий Алексеевич, много чего вы не доделали. Зачем из Генеральных секретарей уволились? Столько ещё задач нерешённых!
— Знаете, чем плоха должность Генерального секретаря? На ней нет никакой перспективы карьерного роста!
Шутка была постперестроечная, Козлов слышать её раньше не мог, оттого улыбнулся от души.
Толстенький, лысый, ну очень штатский, бывший морпех мало походил и на флотского военного, и на ведущего конструктора космической отрасли, раздёрганной, правда, по нескольким ведомствам. Он возглавил разработку кораблей серии «сапсан», здесь же в Куйбышеве собирались секции «салютов» и отдельные узлы ракет-носителей, соединяемые в целое уже на Байконуре. Обвиняя других в перетяжке одеяла, сам преуспел. Из перспективно-магистральных направлений не наложил лапу на изготовление ракетно-ионных буксиров «Курчатов», украинцы вцепились зубами и не отдали. Зато другие элементы кораблей для программы «Аэлита» производились в Куйбышеве, и косточки начальству Козлов с Гагариным перемывали около здоровенных полуцилиндров — тех самых, что будут крутиться вокруг корабля, больше года вращающегося на марсианской орбите. Естественно, на земную они будут выведены и соединены друг с другом гораздо раньше.
— Идём, Юрий Алексеевич, спускаемый аппарат покажу!
Он собирался в соседнем цеху. Много раз виденный на чертеже и макете, внутри покорил комфортом. Гагарин нацепил бахилы на ботинки и забрался внутрь, удобно расположившись в пилотском кресле.
— Да… На кораблях «Восток» и «Восход» даже мечтать о подобном не приходилось.
Планировалось, что после получения отчёта о мягкой посадке на Марс ракеты МОК, двое космонавтов перейдут из полуцилиндров «Аэлиты МП» в кабину МСК и спустятся на поверхность планеты на расстоянии пешего перехода от той ракеты. Спускаемый аппарат останется на Марсе, возможно, послужив основой для строительства долговременной обитаемой станции. К нему добавятся ядерный реактор и 3D-принтер, способный печать строительные блоки из песка, укреплённого связующим полимером, привезённым с Земли, с переходом со временем исключительно на местное сырьё. Но для решения о колонизации Марса оставался нерешённым главный и самый сложный вопрос — о длительном пребывании в условиях сниженной силы тяжести.