Гагарин
Шрифт:
— … Вроде «блаженны нищие духом», — подвела черту под дискуссией Алла. — Хватит! Все едят котлетки и вспоминают детскую поговорку «когда я ем — я глух и нем».
— Мама! Ксю не даст соврать — в отряд космонавтов не берут дефективных глухонемых.
Алла сделала вид, что сейчас треснет его ложкой, но вместо этого кинула сыну вторую котлетку в тарелку.
Кроме этого длинного спича, Лариса больше молчала, замечания вворачивала очень редко, но в тему. Несколько смешалась, когда речь зашла про её таланты в рукоприкладстве, правда, фамилия Артюховой не вспоминалась.
— Мой вес, как говорила
За столом повисла тишина. Лариса, до этого мига сама деликатность, вдруг влепила по болевой точке — словно с ноги в прыжке.
— Почему я должен поступать вам во вред? — медленно и веско выговорил Гагарин-старший.
— Давайте начистоту. Я очень люблю отца, но он — человек сложный. И его отношения с вами — тоже сложные. Юрий Алексеевич, умоляю, не впутывайте нас с Андреем в ваши схемы. Мы оба вполне способны служить и летать. Не справится он или не справлюсь я — выгоняйте из отряда к чёртовой бабушке. Но только, пожалуйста, не из-за интриг моего папы.
— Что ты понимаешь под «интригами»? — обескураженный её выплеском откровения, Гагарин перескочил на «ты», хоть мог гораздо раньше, но подчёркивал официальной вежливостью дистанцию.
— Он — профессиональный партаппаратчик. Ничего, кроме как партаппаратить, не знает, не умеет, не желает. Поставьте его командовать поворотом северных рек — возьмётся. И, наверно, даже добьётся успеха. Будет кричать, кого-то бранить, угрожать, не всегда понимая сам, кого и за что распекает. Как все, подобные ему, я насмотрелась в нашем окружении.
— Да. Воинствующий непрофессионал командует профессионалами.
— И методы у него свои, что я и назвала «интригами». Но позвольте мне и Андрею остаться в стороне. Я — другая. Захотела заниматься журналистикой и закончила журфак с отличием, пусть и не первая на курсе. Надо писать о космонавтике живо, но без «столовых приборов» — завербовалась в Звёздный. Поверьте, я ни вам, ни Андрею не принесу зла.
— А если получишь редакционное задание написать о морских глубинах, с отличием выучишься на дельфина? Ладно… — Гагарин чуть отошёл. — Обещаю, ничего личного и предвзятого. За то, что ты — дочь Гусакова, ответственности не несёшь.
— Как будто это преступление, — фыркнула Алла. — По всем меркам — девочка из хорошей семьи.
— … Но если оступишься, ответишь наравне со всеми. Ни заступничество папы, ни даже мольбы Андрея ничего не изменят.
— Именно этого я и добивалась. Спасибо, Юрий Алексеевич!
— За это стоит выпить, — выдохнул с облегчением Андрей.
Когда в воскресенье отвёз обеих космонавток в Звёздный и вернулся домой, мама его огорошила:
— Ты знаешь, она
— То есть я — дурак?!
— Дело в другом. Когда нас накрыла мода на подписные издания, вы с Ксенией меня почти не поддержали. И что теперь? Я настояла. У нас обширная библиотека! Вон, у папы в кабинете шкафы от книг трещат. Но у многих странички не раскрыты ни разу, возьми — сам убедишься. Лишь я сама да Ксюша иногда, вы с папой больше по приключениям. Когда показала Ларисе, та сказала: у них дома ещё больше.
— Подтверждаю, видел.
— Так она прочла их все! Я завела её в нашу библиотеку, стала брать книжки как старых знакомых, говорила, что её зацепило, что нет… Дай нам время, мы бы с ней до утра ворковали. Она от корки до корки знает не только лёгкое чтиво вроде Жюля Верна или Джека Лондона, но и Чарлза Диккенса, Томаса Манна и Генриха Манна, Ромена Роллана, Вильяма Шекспира, Генриха Гейне, Виктора Гюго. Отрывок из «Планеты людей» Антуана де Сент-Экзюпери продекламировала наизусть. Сын! Не упусти её. Даже если папа ляжет поперёк и заголосит: только через мой труп!
— В самом деле?
— Поголосит и отползёт.
Сам Андрей не удостоился повторного приглашения к Гусаковым, и уж тем более немыслимо представить совместные посиделки Гусаковых и Гагариных. На душе отлегло, правда, впереди маячила неприятная перспектива расставания. Его полёт рассчитан на три месяца пребывания в космосе. Лариса отправится на другую станцию — на «Салют-12», пробудет там около месяца.
Береговой кинул её на космотуристов, девушка немного болтала по-английски и довольно быстро усовершенствовалась. Не реже раза в месяц «Известия» получали развёрнутые репортажи о приключениях американца, американки, англичанки и одного немца в России, каково им приходится в центрифуге, в барокамере, термокамере и сурдокамере, а также в «камере повышенной влажности», то есть в русской бане. Один из миллионеров, раза в два с половиной старше, даже подбивал клинья к «рашн мини», обещая увести на Запад после полёта, если скрасит его одиночество в гостиничном номере после окончания дневных тренировок, потом без обиняков предложил тысячу долларов.
Рассказывая об этом Андрею, напомнила:
— Помнишь, ты говорил моей маме — если ей надоест журналистика, пойдёт сниматься в кино. Оказывается, валютной проституткой выгоднее. Мистер Смит даст личную рекомендацию в отдел кадров проститутошной.
А после жаркой и продолжительной борьбы в кровати, всегда приводящей к одному и тому же финалу, гордо добавила:
— Ну и как тебе с женщиной, стоящей тысячу баксов за ночь?
Он нашёлся:
— Если бы согласилась, то явно бы продешевила.
Справедливости ради, фигурой Лариса вышла, что называется, на любителя. Причём любителю пышных форм точно бы не приглянулась. Грудь весьма невелика, попа — маленькая, упругая, словно стыдящаяся родства с гордыми объёмами Ираиды Павловны. На впалом животике чётко прорисованы мышцы пресса. При всём этом была очень органична и в покое, и в движении. А, главное, оба партнёра перешагнули рубеж, когда не без придирчивости присматриваешься к соратнику по интимному единоборству, продвинувшись гораздо дальше. Оба желали только друг друга и с удовольствием утоляли желание.