Гагарин
Шрифт:
Девушки опрометью бросились к указанным Мисевичем контейнерам с клеймом «ЦПК ВВС СССР», вскрыли их и начали быстро разворачивать палатку. Тройка Гагариной оказалась в выигрышном положении, две из них, пробыв в отряде дольше, куда больше натренировались в установке тряпичного убежища. У Гусаковой такой была Антипова, и лейтенант сразу обратилась к ней:
— Галя! Ты много раз её раскладывала. Командуй, мы поможем.
— Я? Командовать? Ты же у нас командирка.
Палатка приняла нужный вид на минуту позже нормативного
Зато на следующем этапе команды сравнялись. Шадрина забросила провод антенны с земли и никак не могла добиться ответа. Гусакова, размотав провод антенны, скинула куртку и, сжимая конец антенны в острых белых зубах, проворно вскарабкалась на верхушку сосны. Опустившись вниз, уже через минуту отрапортовала:
— Товарищ капитан! Радиообмен налажен! Тайга-6 подтвердила приём радиограммы.
— Молодец, лейтенант. Приступайте к приготовлению пищи. И помните, сами-одни в спускаемом аппарате не приземлитесь, с вами непременно будут мужчины. А путь к сердцу мужчины лежит…
— Лучше пусть стоит, а не лежит, — фыркнула Шадрина, остальные прыснули.
— Если он на меня за полгода на станции внимания не обратил, то на Земле, придушенный тяготением, едва шевелящийся в гравитации… Не, без шансов, — поддержала шутку Петрова.
— Правильно, товарищ космонавт. Вы и так с трудом справились с первыми заданиями. А теперь учтите: все будете обессилены. Если не сможете заняться палаткой и костром, то… Антипова, ваш ответ?
— Не покидать спускаемый аппарат, включить отопление, ждать спасателей.
— Правильно. Что же касается всяких шуры-муры с членами отряда космонавтов, знайте: в космосе секса нет. В период подготовки к полётам — тоже. Мы в отряде только товарищи. Если ваш коллега окажется в критической ситуации, вы обязаны думать трезвой головой, не отягощённой волнением за партнёра по койке. Я — мужчина видный, мой ассистент старший лейтенант Орлов — тем более. Но и с нами — никак.
— Не очень-то и хотелось, — тихо начала Слюнькова, но её перебила Антипова:
— А если вы сами вдвоём в палатке с видным мужчиной Орловым…
— Товарищ космонавт! — Мисевич разозлился всерьёз. — Отставить пошлые шуточки. Мы не на пикнике, а на тренировке по выживанию!
Перекусили, отдохнули, потом инструкторы объявили кросс по свежевыпавшему снегу, он был по колено. Снова выиграл экипаж Гагариной и снова из-за Антиповой во втором экипаже, та явно сачковала.
Вечером перед отбоем объединили еду — НЗ из контейнеров и контрабандные ссобойки, повели необязательные разговоры о том, о сём. Антипова по-прежнему выбивалась из общей струи.
— Галь? Что с тобой? Ездили в Куйбышев, вроде нормальная была, со всеми
— Прошли уже. Но на душе тоска.
Болтовня за костром разбилась на кусочки, если кто-то прислушивался к откровениям Галины, то не подавал виду.
Москвичка была крепенькая, невысокая, круглолицая, со светлыми крашеными волосами, но без предательской черноты у корней, она и от природы была блондинистой, только поправила оттенок.
— Что же бередит мятущуюся душу? — спросила Гагарина.
— Отсрочка полёта в космос. Прости за прямоту — из-за вас, блатных. Рассчитывала, что хотя бы через год попаду на «Салют-12», а как увидела в Куйбышеве проект «Салюта-14», вообще воспарила духом. И тут — вторая блатная, метр с кепкой, а наглая как базарный торгаш. Мои шансы урезались. И ещё американцы! И космические туристы! Два-три года буду получать назначение, в лучшем случае, дублёром, там и родить пора, перерыв. Ксюха, не обижайся, ты — клёвая баба, но из-за таких как ты нам ни хрена моржового не светит.
— Не сгущай. На двенадцатую точно свозят. Сначала Титов, потом ещё двое, здоровых как быки, хоть рельсы о них сгибай, не вынесли невесомость. Причём на Земле это не выяснить никак. Богатыри, а на орбите ласты клеят.
— Иди ты! И Герман Титов? К нам в школу приезжал. Думала — герой…
— Он и есть герой. На орбите ему тошно было — не передать словами, терморегуляция накрылась нашим органом, замёрз в сосульку. И всё-таки выдержал, вытерпел до конца. Но в космос никто его больше не пустил, да и он сам не согласился бы, дослужил на административной должности и вышел в отставку. Галь! Всё не так, как кажется. Не лучше, и не хуже, а по-другому. Государству не выгодно держать тебя годами, не зная даже, пригодна ли ты вообще к работе на орбите.
— Пригодна. Я уверена. Не хуже, чем эта прошмандовка, — она кивнула в сторону Ларисы. — Докажу.
— Докажешь, если не сорвёшься. Думаешь, Мисевич, что с нами балагурит и колбаской делится, весь из себя душка, хоть к ране прикладывай? Выбрось иллюзии. Он присматривается и мотает на ус. Если напишет тебе в характеристике, что склочная и конфликтная, спишут.
— Гусакову не спишут! — не унималась Галя.
— Верно. Потому что она избегает ссор с тобой. Сожми зубы и не отсвечивай.
Та согласилась, но решимости хватило ненадолго. Через день после очередного конфликта на пустом месте, без явного повода для ссоры, Антипова обратилась к инструктору.
— Товарищ капитан! Прошу перевести меня в экипаж Гагариной. Поменяюсь со Слюньковой или Петровой либо пойду четвёртой.
— Причина?
— Гусакова — отвратительный командир, не пользующийся авторитетом.
Мисевич усмехнулся.
— Старший сержант Шадрина, ко мне! Скажите, ваше мнение о Ларисе Гусаковой как о командире?