Гагенпоппен. Сказки для подсознания

Чащин Александр

Оставив по левую руку здание Жилого дома служащих Финляндской дороги, я направился в сторону Доходного дома Еремеева, но едва я в надежде срезать угол свернул в разделявшую строения подворотню, как моего слуха коснулось чьё-то замерзшее бормотание. Весь обратившись в слух, я насколько мог вперился в темноту арочного проёма.

– “Варкалось. Хливкие шорьки пырялись по наве, и хрюкотали зелюки, как мюмзики в мове”, – переминаясь с ноги на ногу, декламировала себе под нос нахохлившаяся стройная женщина с табличной “Койко-место на ночь. Не далеко. Не

дорого. Уютно".

– “О бойся Бармаглота, сын! Он так свирлеп и дик, а в глуше рымит исполин – злопастный Брандашмыг!”, – вмиг оживил я в памяти познания в Льюисе Кэрролле. – Здравствуйте, видимо Вас я и искал весь этот вечер. Можно я попробую угадать ваше имя?

– Ну… Коли Вам не холодно, да и не лень…

– Алиса?

– Почти. Лариса.

– Очень приятно. Знаете, меня очень заинтересовало Ваше предложение на ночь… Смогу ли я у Вас сегодня как следует отдохнуть?

– Бесспорно…

– Без порно? Тогда у меня есть ещё повод подумать…

– Это радует, ибо хочу предупредить, я не продаю своё тело. Я только сдаю в аренду вторую половину своей двухспальной кровати. Посуточно. Если походит, то с Вас плата за первый день, страховой взнос и при этом, заметьте, никаких агентских.

– В таком случае извините, если мой вопрос покажется Вам некорректным. Сколько Вам лет?

– Отчего же? По-разному. Дури в голове на восемнадцать, спина хрустит на пятьдесят пять, ворчу на все восемьдесят, в постели – шестьдесят девять. Мужики мне в последнее время попадаются сплошь на полшестого, косячу на двадцать один, а по паспорту сорок два. Только последние два года прошу к моему возрасту не прибавлять, я ими почти не пользовалась, для меня они выдались, как четыре сезона: январь, февраль, март и карантин…

– Лариса, хотите херес? – я указал взглядом на так и болтавшуюся у меня в руках бутылку креплёного.

– Что, вот так и сразу? – похоже мой намёк прошёл мимо её сознания. – Может сначала хотя бы угостите даму вином?

– Конечно! – непочатая бутылка переместилась теперь уже на уровень её глаз. – Заодно и согреемся. Если Вы не побрезгуете из горла, тогда прошу пройдёмте в сад.

– А койко-место-то вы брать будете? – внезапно вспомнила изначальную цель нашего с ней знакомства Лариса.

– Если сможем перейти на ты, то всенепременнейше!

– Тогда почему бы и нет? Когда мне тыкают это как-то привычнее. Привычнее, чем выкают. У меня есть встречное предложение, зачем нам в сад, поехали сразу же ко мне.

– И чем займемся?

– Если всё устроит, рассчитаешься, а потом можем сыграть в карты. На желание.

– В очко или в преферанс?

– Извини, а в преферанс это куда?

– Ладно, давай тогда первый кон на раздевание.

– Ну, если только первый, то я не против. А-то вам лишь бы хиханьки да траханьки…

На том и сговорились. Триста метров до остановки, десять минут ожидания и вот мы уже греемся в вагоне полупустого трамвая.

– Расскажи немного о себе. Сколько занимаюсь этим, но никак не могу привыкнуть, что привожу к себе в

дом мужчин, о которых ровным счетом ничего не знаю.

– Ну, как у каждого святого, у меня есть прошлое, как у каждого грешника – будущее, а ещё я – тот, кто свято чтит свои грехи и имеет настоящее. При чем, как в переносном, так и в самом прямом смысле.

– Это ты про секс?

– Секс – это, когда хочет он, эротика – когда хочет она, порно – когда башню сносит у обоих. Примерно так, хотя я и не Коппенгаген, а скорее наоборот – Гагенпоппен в этих вопросах.

– Ах, ты извращенец! Немедленно убери руку с моей… коленки. Считаю до трёх тысяч семиста девяносто двух. Раз…

Повисла неловкая пауза. Я продолжал греть пальцы между её бёдер под полой пальто. А она? Она как бы невзначай тоже опустила свою ладонь поверх фалды, никак не давая мне возможность выполнить её же недавнее указание. Так прошло минут десять.

– Ну вот, пока суть да дело, мы почти и приехали. Наша остановка. Ты выходить собираешься?

– Вроде бы, да…

– Это хорошо, а то надоел уже…

– Проходи, чувствуй себя, как дома, можешь, как говорится, пропылесосить, но это не обязательно… – она открыла дверь своей комнаты в типичной питерской коммуналке. – Тебе, наверное, помыться с дороги не мешало бы? Ванная по коридору прямо, моя дверь четвёртая по правой руке от туалета.

– Знаешь, видимо у меня с годами развился чисто петербургский страх. Пойти в туалет, а потом забыть, в какую из ста дверей мне нужно возвращаться, так что давай попробуем обойтись без душа и сразу под одеяло. Один кон на раздевание?

– Ты думаешь я без карт у себя дома и раздеться уже не могу? Право слово, удивляешь. Деньги на тумбочке оставь и делай что хочешь. Хозяин – барин. Твоё койко-место со стороны окна, пульт от телевизора под подушкой. Херес откроешь? Я пока карты найду. Про страховой взнос не забудь.

– Я снимаю койко-место всего на одну ночь…

– Это моя гарантия на случай, если вдруг ты получишь больше…

Я открыл бутылку, разделся и лёг.

– Давай… на желание.

Она долго молча рылась в шкафу, потом разделась, подошла к столу, в один глоток опустошила бутылку, отошла к окну и закурила. После, без лишних прелюдий, обнажённой скользнула ко мне под одеяло и оседлала мои ноги чуть повыше колен, руками облокотившись на меня чуть пониже живота.

– Значит так, карты я не нашла, поэтому выиграть ты не смог. А что это значит? Это значит, что выиграла я. Загадываю желание. Я.… хочу… твоего внимания! Но не хочу говорить тебе о том, что хочу. Потому что тогда ты уделишь мне внимание, потому что так того хотела я. А я хочу, чтоб ты уделил мне внимание, потому что ты сам того хочешь, понимаешь?

– Чего?

– Тебя сначала поцеловать или сразу сзади пойдёшь? На, воспользуйся…

Она вложила мне в руку тюбик с каким-то кремом. Момент трусливой нерешительности, всего одна ссыкунда и… "не переживай, главное, что они повидались".