Галеон Идет на Картахену

Мед Натали

— Так хорошо я не чувствовал себя уже очень, очень долго! Надеюсь мы здесь удержимся…

Боги Олимпа! Какой у него был голос! Этот голос можно было мазать на хлеб вместо мёда: бархатный, тягучий, завораживающий… Этот голос хотелось слушать и слушать, он становился твоей путеводной звездой и манящим лучом…

И я была готова заорать на Ваську, когда он бесцеремонно встрял, прервав это очарование:

— Должны удержаться. Пока не вижу причин для беспокойства. Спасибо Дар, между вуалей она нас провела.

Его голос прозвучал невероятно резким диссонансом,

скрежетом ножа по стеклу… Я скрипнула зубами от мгновенного раздражения, но вдруг поняла, что мне почему-то стало легче, словно избавилась от тяжёлого гипноза. Удивлённо помотала головой, стряхивая остатки морока, и внимательно всмотрелась в обладателя чарующего голоса.

Тот уже снова сидел, странно нахохлившись, словно стараясь спрятаться за высоким воротником своего плаща от всего мира. На вид — обыкновенный человек… Я решила посмотреть, какие нити вокруг него… и чуть не упала со стула: вокруг Васиного друга крутился вихрь тьмы, втягивающий разноцветные нити мира и выпускающий их трансформированными, одевая хозяина новым узором в багрово-лиловых тонах. На миг возникла картина: последние лучи заката сквозь клубящиеся грозовые тучи… с перекатывающимися низким рокочущим громом нотами из марша Шопена. По спине прополз ледяной холод.

Ну у Васи и друзья!

Я перевела взгляд на Васю. Тот, словно ожидая мой взгляд, на секунду оторвался от своих экранов, чтобы дружелюбно мне подмигнуть. Мир вывихнул сустав. Я уже не знала, чему больше удивляться: Васиному другу, который ощущался как натуральная смерть во плоти или самому Васе, который демонстрировал настолько не похожее на обычное поведение, что у меня возникли серьёзные опасения, что его каким-то образом подменили… ну, как в фильме, завладев телом. И только ловкость, с которой он управлялся с компьютерами, меня слегка успокаивала.

Короче, на фоне абсолютно другого Васи, все чужие миры, великаны и кракены казались сущей безделицей. Рассматривая босса новым взглядом, я неожиданно поняла, что он, оказывается, очень и очень симпатичный! Я встряхнула головой. Что со мной происходит!?

— Дар? — Вася наконец закончил со своими мониторами и обратился ко мне.

— Дар, я их замедлил, насколько смог. Сможешь провести корабль на максимальной скорости? Извини, думал удастся полностью зафиксировать, но не получилось. Матрица плывёт как зараза последняя.

Несколько секунд я тупо смотрела на Васю, пытаясь переварить его прямой, вдруг ставший цепким и ироничным взгляд глаза-в-глаза, скупые выверенные жесты вместо обычных расхлябанных движений, и чёткую речь.

— Дар, ты заснула?

— Нет, — я мотнула головой, отбрасывая ненужные и непонятные мысли. — Проведу. А что, сам не можешь? Я, вообще-то устала, как вол после пахоты.

— Я б с удовольствием, — комично развёл руками Вася, — да вот только корабль, зараза, полностью с тобой сросся за это время. Теперь связь не разорвать. Зато тебя будет слушаться, как родной. — Вася одобрительно похлопал рукой по мачте. — И в обиду не даст, если что… Но вот управлять им тоже только ты теперь можешь.

Я кивнула, делая вид, что всё,

мной услышанное, в порядке вещей и взяла на себя управление. Теперь, после Васиных слов, я действительно поняла, что ощущения от взаимодействия с кораблём изменились. У него словно появилась душа, и чувствовался он как большой, сильный и дружелюбный пёс, радостным вилянием хвоста встречающий свою хозяйку.

Поглощённая этими новыми ощущениями я как-то незаметно провела галеон между изрядно притормозившими своё хаотичное движение скалистыми островками. Корабль мгновенно набрал скорость, повинуясь как любой послушный пёс, радующийся долгожданной прогулке с хозяином.

«Этот мир сошёл с ума, и я вместе с ним», — меланхолично подумала я, наблюдая, как галеон, прямо по алой закатной дорожке, входит в обширный залив, ровным полукружьем вдающийся в пологие песчаные пляжи. За пляжами виднелась пышная яркая зелень, а ещё дальше таяли в синей дымке горы. Я достала подзорную трубу и осмотрела пустынный берег, покрытый мягкими складками белоснежного песка, бархатного даже на вид, и нежно ласкающие берег бирюзовые волны… Этот пляж был мечтой любого отдыхающего… Вот только мне резко расхотелось там загорать, когда я увидела десятки небольших лодочек, набитых сурово выглядящими мужиками, появившихся словно из разреженного воздуха и в угрожающем молчании, нарушаемом только плеском многочисленных вёсел, ринувшихся на нас.

«А вот и обещанные аборигены!», — пробормотала я себе под нос.

Лодочки растягивались полукругом, беря наш корабль в клещи… и их было много. Очень много! Рассматривая лоснящиеся, бугрящиеся мускулами тела воинов в лодках, их острые даже на вид, отблёскивающие багровым в свете закатного солнца сабли и копья… и заметив тут и там лучников, натягивающих тетивы, я поняла, что эти аборигены могут быть или не быть каннибалами — экипажу корабля это уже будет пофигу: до берега мы не доживём.

— Хьюстон! У нас проблемы! — обратилась я к Васе, не отрывая взгляда от приближающихся лодок.

Ах, это тёплое чувство, когда можешь спокойно переложить проблему на широкие плечи босса, и не напрягаться сама! В конце-концов он так ничего и не объяснил. Вот пусть теперь и расхлёбывает!

Вася оторвался от разговора со своим странным другом и подошёл ко мне. Медленно обвёл взглядом открывшуюся ему картину, нахмурился… Сделал скупой жест рукой, снова обвесившись по периметру полупрозрачными мониторами. С сосредоточенностью пианиста, играющего LaCompanella Листа, забегал по ним пальцами. Я аж залюбовалась.

Минуты текли, агрессивно настроенные аборигены подплывали ближе, Вася виртуозно исполнял неслышимую музыку на мониторах… и ничего не происходило.

Наконец Вася остановился и обвёл нас всех мрачным взглядом:

— Я ничего не могу сделать. Даже не понимаю, что происходит.

«Всё, мир перевернулся, — подумала я. — Вася ничего не может сделать — так не бывает!»

— Мы будем защищаться! — поднявшись на ноги, тяжело уронил Ари, обнажая саблю.

— За Хариссу, братья! — заорал он, обращаясь к своей команде.