Галльская война Цезаря
Шрифт:
Итак, Коммий стал теперь королем, и самомнение его было огромным. Он посчитал нужным лично поехать к Лабиену и пожаловаться на то, что делал Волусен. Лабиен оказался в трудном положении. Он не любил Коммия, и наивное тщеславие вождя его не забавляло. Однако он знал, что Коммий в большой милости у Цезаря и что весной армия, вероятно, встанет лагерем у Булони. Возможно, Волусен выполнял приказы слишком старательно, но Лабиен сам был старательным исполнителем и очень любил это качество в других. Лабиен, уступая Коммию, отстранил молодого офицера от командования, но потом в знак одобрения назначил
Такая политика не понравилась ни одной из сторон. Коммий, жалоба которого формально была удовлетворена, вместо благодарности почувствовал себя оскорбленным. Волусен же был рассержен из-за перемены, которая заставила его вступить в невыгодное состязание с молодыми людьми, чьи манеры были красивее.
Такое положение сохранялось в течение всего начала 55 года, пока Цезарь из-за новых неприятностей в Галлии не мог начать собирать все свои силы для похода в Британию. На этот раз причиной неприятностей были германцы, два племени которых переправились через Рейн в начале весны. Самое воинственное из германских племен, которое называется свевы, так замучило набегами своих соседей, что те решили попытать счастья в Галлии. Сразу же к ним явились послы от нескольких галльских племен с предложением участвовать в изгнании римлян и получить в награду часть земель, которые германцы освободят. Подобная перемена поведения характерна для галлов: в пылу чувств они забыли о тирании Ариовиста, на которую за три года до этого жаловались со слезами на глазах.
В коротком военном походе Цезарь обрушился на эти германские племена как молния и разгромил их. Но и после этого он не осмеливался полностью отвернуться от Галлии: большой конный отряд германцев спасся, уйдя за Рейн, и теперь оттуда бросал Цезарю вызов, утверждая, что эта река – граница, которую его честолюбие не перейдет. Так оно и было на самом деле: Цезарь не имел никакой охоты далеко заходить без дорог в леса и болота к полчищам дикарей, земли которых кончаются где-то на неизвестном севере, а на востоке тянутся до устья Дуная. Тем не менее он понимал, что, пока они могут свободно переправляться через Рейн, а он нет, Галлия не будет спокойна. Поэтому он решил атаковать этих насмешников, переправившись на тот берег не в лодках, а по мосту, чтобы привести их в ужас.
Еще никто до этого не перекрывал Рейн мостом. Это река глубокая и к тому же очень быстрая. Во многих местах пловец даже у края воды не может противостоять потоку. Строители Цезаря придумали новую конструкцию эстакады – на столбах, поставленных наклонно против течения. Эти столбы-опоры были такими, что сила течения сама прижимала их друг к другу. На них клались доски, а поверх досок – жерди и плетенки из ветвей. Наши люди были настолько опытными в таких работах, что уже через два дня после того, как начали собирать дерево для моста, он был готов. Армия еще раз легко совершила невозможное и радовалась своей великой силе.
Волусен участвовал в этих событиях и привлек к себе, возможно, даже больше внимания, чем рассчитывал. Лабиен, конечно, наблюдал за ним, но одобрения одного из заместителей Цезаря было слишком мало для честолюбивого офицера. Волусен хотел, чтобы ему вернули должность начальника конницы, где была возможность участвовать в интересных рискованных
Когда Цезарь смог уделить внимание Британии, лето уже быстро шло к концу. Задержка только усилила нетерпение Цезаря. Кроме того, план обсуждался уже целых два года, и, если бы он не начал действовать в ближайшее время, это выглядело бы смешно. На него надеялся Рим и смотрела Галлия. Самым разумным было отправиться за Ла-Манш примерно на месяц, исследовать ближайшую часть острова, может быть, выиграть один бой и, по возможности, перезимовать там. В любом случае основные усилия Цезарь собирался предпринять на следующий год. Для этого необходимо было в этом году как можно больше узнать о противнике.
Рассудив так, Цезарь разбил лагерь в Булони. Несмотря на поездку в Британию Публия Красса в прошлом году и на расспросы о ней, проведенные среди торговцев, Цезарь мало знал о жителях и географии этого острова. Но с другой стороны, когда в Британии услышали о его планах, несколько британских вождей направили к нему посольства. Их посланцы не говорили правды и все без исключения старались убедить Цезаря, что их господин – очень важная особа. Однако было видно, что правители острова слабы и их ряды расколоты. Цезарь решил послать в Британию галла, который имел бы там влияние.
Для этой цели подходящим человеком был бы Дивициак с его друидскими связями, поскольку друиды имеют в Британии большую власть. Но как раз в это время он умер. Я так никогда и не узнал, как именно это произошло: галлы легко возбуждаются и распространяют самые невероятные слухи, поэтому человек, который не знает их хорошо, не может отделить вымысел от правды. Как бы то ни было, Дивициак умер. Это увеличило власть его брата Думнорикса, хотя главные должностные лица эдуев были тогда верны Цезарю. Тем временем место Дивициака на советах Цезаря занял Коммий, которого Цезарь сделал королем племени атребатов.
Коммий отправился послом от Цезаря в Британию – и пребывал от этого в восторге. У него был такой же сангвинический темперамент, как у самого Цезаря, и он был прирожденным политиком. В качестве сопровождения он взял с собой тридцать конников в полном роскошном снаряжении – застежки, плащи, длинные мечи, богато украшенные щиты и шлемы с гребнями в виде кабанов. Цезарь дал Коммию небольшой корабль с моряками-галлами.
На нем Коммий весело отправился в путь, поскольку был убежден, что вожди Кента (это та область Британии, которая ближе всего к Галлии) охотно покорятся. Цезарь простился с ним на берегу, а Волусен во время прощания плюнул вслед Коммию в океан и пробормотал:
– Надеюсь, что кентские вожди нападут и сорвут с вас все эти расписные наряды. Я бы не стал верить новостям от лгуна-галла. Если бы я хотел узнать, где и как высадиться на тот берег, я бы отправился сам и выяснил это.
Он не дал себе труда приглушить свой голос, чтобы эти слова не были слышны, и заслужил от Цезаря замечание, которое заставило бы присмиреть большинство людей, но не Волусена. Он выслушал Цезаря спокойно, но при этом всеми возможными способами показывал, что не изменит свое мнение.