Галльская война Цезаря
Шрифт:
Цезарь, который и в этом случае проявил обычную для него ясность мысли, примирился с необходимостью уйти из Британии. Он, несомненно, надеялся перезимовать в этой стране, но, пытаясь схватить слишком много, он потерял бы все. Насколько он понял, ничто не мешало ему вернуться снова. Он догадывался, что Рим уже лихорадило от ожидания и что там будут разочарованы, когда он вернется, но этого нельзя было избежать. Его победили не бритты, а слишком короткое лето и боязнь восстания в Галлии. К счастью, Кассивеллаун, страдая от собственных неприятностей, прислал своих людей к Коммию для переговоров о подчинении Риму.
Весть об этом пришла и вовремя, и слишком поздно. Цезарь еще мог отплыть со своей армией до штормов
Цезарь еще не знал, что судьба приготовила ему еще большее разочарование. Когда он сошел на берег в Галлии, ему принесли письма из Рима. Его дочь Юлия умерла при родах, произведя на свет младенца, который прожил всего два или три дня. Больше у Цезаря и Помпея не было причин скрывать все возраставшую зависть друг к другу. От связи, соединявшей полководцев-соперников, теперь осталась лишь угасающая печаль.
Часть третья. Мятежники
54–51 годы до н. э.
Потеря легиона. 54–53 годы до н. э.
Когда Цезарь вернулся, в Галлии смутно ощущалось недовольство римлянами. Он провел в Амьене Совет. Вожди, приехавшие туда, сразу стали жаловаться на засуху и плохой урожай. Невозможно было разместить все легионы в одном месте, так как нигде не смогли найти достаточного количества продовольствия. Цезарь решил разместить свои войска на зимовку в разных местах, по одному легиону у одного племени, но постарался поселить их как можно ближе друг к другу. Все места зимовки, кроме одного, находились внутри круга диаметром в сто миль. И все же Цезарь чувствовал себя неспокойно. Его восемь независимых командиров были слишком разными: от опытного Лабиена до Квинта Цицерона, который пробыл в своей должности всего одно короткое лето. Многие племена втайне ждали удобного случая, чтобы восстать. Цезарь решил пока остаться в Амьене и посмотреть, как будут развиваться события. Может быть, когда легионы придут на места своей зимовки и укрепят их, он сможет, как вошло у него в обычай, побывать в Ближней Галлии.
Его предчувствие оправдалось: примерно через две недели после того, как легионы разместились в зимних лагерях, началось восстание. Сигналом к нему стало убийство одного из назначенных Цезарем мелких королей. Но еще до того, как Цезарь отдал ближайшему легиону приказание разобраться в этом деле, эбуроны – племя, которое жило между Рейном и Мёзой, – уступили тайным просьбам треверского вождя Индутиомара. Внезапно напав на маленький отряд, посланный рубить деревья, эбуроны уничтожили его и пошли большими силами на наш легион.
Командовал этим легионом тот самый Сабин, который за год до того занял Котентин. Это был туповатый человек, скорее упрямый, чем настойчивый, и его ценили больше за усердие, чем за ум. Цезарь несколько раз до этого давал ему поручения, которые он выполнил неплохо. К тому времени, о котором я пишу, Цезарь назначил Сабину в напарники более молодого офицера Луция Котту, который очень хорошо справлялся с командованием конницей: дерзкая отвага Котты помогала исправить некоторые
Сабин сделал то, что должен был сделать: легион отбил атаку галлов, а конница в это время сделала вылазку и добилась некоторого преимущества над противником. Однако положение Сабина было трудным. Он зависел от эбуронов, которые поставляли ему зерно. К его великому счастью, они прислали продовольствие за несколько дней до этого нападения. Однако Сабин находился за пятьдесят миль от Цицерона и примерно на таком же расстоянии от Лабиена, а вокруг бурлила толпа варваров, осаждавших место его зимовки. Его лагерь тогда был построен лишь наполовину, поэтому еще не имел всех тех укреплений, которые должен был бы иметь. Что ему было делать? Просто отражать нападение врагов и надеяться, что те разойдутся сами? Галлы кричали, что хотят начать переговоры. Сабину тоже нужно было время, чтобы все обдумать и обсудить. И он выслал к галлам Арпинея, а вместе с ним испанца, который говорил по-галльски и уже бывал у эбуронов с поручениями от Цезаря.
Главным среди эбуронов был вождь Амбиорикс, с которым мы все часто встречались по торговым делам. Сами эбуроны не были сильным племенем и раньше зависели от племени адуатуков, которые попытались предать Цезаря после разгрома нервиев, за что он обошелся с ними сурово. Эбуронам это оказалось выгодно: Цезарь освободил их от дани, которую они платили адуатукам, и приказал тем отпустить на свободу эбуронских заложников, среди которых были сын и племянник самого Амбиорикса. По этой причине Цезарь, разумеется, считал Амбиорикса и его племя надежными союзниками и доверял им.
Теперь Амбиорикс пересказал это все Арпинею и целенаправленно повторил много такого, что было известно всем, изливая на собеседников потоки галльского красноречия. Лично он, Амбиорикс, – благодарный друг Цезаря. Он знает, что пытаться восставать бесполезно. Он не хотел этого делать, но был вынужден под давлением народа и потому, что нечто подобное происходит по всей Галлии. Сегодня все легионы атакованы, каждый по отдельности. Большое войско германцев уже на этой стороне Рейна и находится в двух днях пути отсюда. Положение римлян, разделенных на малые отряды и отрезанных друг от друга, безнадежно. Но если Сабин решит уйти, чтобы соединиться с Цицероном или Лабиеном, Амбиорикс сможет заставить своих людей пропустить римлян. Уход легиона вернет эбуронам свободу, а Амбиорикс втайне будет знать, что заслужил похвалу от Цезаря.
Арпиней передал все сказанное Сабину, и в центре лагеря начался жаркий спор, в котором участвовали все офицеры независимо от званий, вплоть до центурионов. Спорили под открытым небом, потому что во дворе было больше места, чем в жилище легата, которое еще не было достроено. Рядовые солдаты собрались рядом тесной толпой, но стояли слишком далеко и не могли слышать, о чем говорили их командиры. Однако они могли видеть, что офицеры с самого начала сильно разошлись во мнениях.
Котта и старшие центурионы заявили, что укрепления легиона уже достаточно сильны, чтобы выдержать нападение любого количества германцев. Они собирались выполнять приказ Цезаря и держаться до последнего. Но Сабин понимал, что при долгой осаде превосходящими силами их лагерь в конце концов падет, и предполагал, что помощи будет ждать неоткуда. Дело в том, что он считал, будто Цезарь уже уехал в Италию, так как было невероятно, чтобы подобное восстание началось до отъезда Цезаря. А в том, что мощное восстание началось, Сабин был убежден, потому что эбуроны были слишком маленьким и слабым племенем, чтобы восстать в одиночку. Значит, если легион не поспешит сняться с места сейчас же, к приходу германцев он будет заперт здесь без всякой надежды на спасение. А воспользовавшись теперь предложением Амбиорикса, они смогут добраться до ближайшего соседнего лагеря. Им нужно спешить изо всех сил.