Гамак из паутины
Шрифт:
— Ничего не поспешные! — горячо возразил тот. — Ведь они не какие-то матерые спекулянты, а мелкие сбытчики, и занимаются этим, скорее всего, ради форса. Подумай, сколько хороших и порядочных парней вокруг них. В том же институте есть отличный оперативный комсомольский отряд дружинников! Они мне столько раз помогали! — Петр замер и хлопнул себя рукою по лбу. — Николай Григорьевич, давайте их привлечем, я сейчас сбегаю, договорюсь!
Я замешкался, обдумывая предложение Свиркина, и Роман опередил меня.
— Николай пусть сбегает, он шустрый, — пробасил он.
— Хорошо,
15 часов 31 минута. Снегирев
Захлопнув дверцу «Жигулей», Баталин протянул Семену пачку сигарет и задумчиво проговорил:
— А следователь дельную мысль подкинул. Я после твоего рассказа тоже об этом подумал, ведь на базу джинсы поступают часто, в том числе и «Монтана». — Он повернул ключ зажигания, вырулил на оживленную магистраль и, ловко вклинившись в плотный поток автомашин, пристроился за большим рефрижератором.
Снегирев с интересом озирался по сторонам, прислушиваясь к рассказу Баталина о достопримечательностях города на Неве. Постепенно начинала сказываться разбитая переездами и перелетом ночь, угнетали смерть Клюева, отсутствие доказательств, путающийся под ногами Лыков. Семен откинулся в кресле и незаметно для себя задремал. Его ленинградский коллега еще несколько минут продолжал вдохновенный рассказ, но, услышав легкое посапывание, улыбнулся и чуть прибавил скорость.
Семен почувствовал что-то неладное. Было тихо и не трясло. Он открыл глаза и прямо перед капотом «Жигулей» увидел сглаженную временем кирпичную стену, уходящую ввысь.
— Где это мы? — разминая затекшую спину, спросил он.
— База «Росторгодежда», — усмехнулся Баталин.
— Надо же, заснул, — смущенно проговорил Семен. — И ты тоже хорош, человек первый раз в Ленинграде, а ты его спящим через весь город провез… Вот так и бывает в командировках. Другие по музеям да картинным галереям бегают… А я о чем детям рассказывать буду? В райотделе был, в прокуратуре был, на базе был — вот и все красоты. А чем райотдел милиции в Киеве отличается от райотдела в Минске? Только надписью: в Киеве — на украинском, в Минске — на белорусском, в Ленинграде — на ленинградском…
Баталин взглянул на его помятую физиономию и рассмеялся:
— Жалко было будить, больно сладко ты спал. В отпуск с семьей приезжай, весь город покажу, все музеи, дворцы и — никаких райотделов!
— Договорились, — вздохнул Семен и открыл дверцу.
В проходной Баталин переговорил с вахтершей и через минуту они бодро вышагивали по просторной территории базы к складу номер четыре. Подойдя к гигантским железным воротам, Баталин потянул на себя узкую дверь. Уныло проскрипели дверные петли, и оперуполномоченные оказались в сумрачном помещении с огромными стеллажами со всевозможными тюками и ящиками. На таких больших складах Семену прежде не доводилось бывать, и он, задрав голову вверх, прошептал:
— Масштабы… Даже «ау» крикнуть хочется.
— Да, нелегко будет отыскать здесь хозяйку…
Им еще долго пришлось бы решать эту задачу, если бы не молодой розовощекий парень, выехавший
— Завскладом ищите? — спросил он, притормозив возле них.
Семен кивнул.
— Вдоль этого ряда и направо, — махнул парень рукой, и электрокар бесшумно скрылся за поворотом.
Оперуполномоченные прошли метров сто, повернули направо, уперлись в тупик, развернулись назад, еще несколько раз поворачивали направо. Возникли ассоциации с мрачной таинственностью египетских пирамид и с судьбами грабителей сокровищниц фараонов. Становилось грустно. Наконец, они услышали человеческий голос:
«Уж от тебя я такого не ожидала!» — и обрадовались, как путники, утратившие надежду выйти к жилью, при виде далекого огонька.
— Я уж думал, мы достанемся на ужин какому-нибудь складскому Минотавру, — облегченно вздохнул Снегирев.
— Жуткое место, — поддакнул Баталин.
В ярко освещенном закутке сидящая за столом полная женщина распекала широкоплечего верзилу в черном халате, расползшемся на спине по шву. Большеносое и большегубое лицо верзилы выражало беспредельную тоску, и он еле слышно бубнил: «Галинаананьевна, я обещаю, Галинаананьевна, я больше не буду…» Заведующая складом довольно образно высказывала свои сомнения по поводу обещаний верзилы не злоупотреблять спиртными напитками в рабочее время, и в ее словах: «Слышала я твои обещания…» — звучала неподдельная горечь.
— Иди домой, чтобы духу твоего здесь не было, сегодня же докладную напишу! — увидев Снегирева и Баталина, замахала она руками.
Верзила обрадовался неожиданным спасителям и, буркнув: «Пиши, пиши, все равно работать некому», — лениво зашагал между стеллажами.
— Вот и надейся на них, — обратилась Галина Ананьевна к Снегиреву, рассчитывая на поддержку.
— Да-а, — сочувственно протянул Семен. — Клюев тоже такой?
— Нет, что вы, — ответила женщина и, внезапно насторожившись, зорко оглядела оперативников. — А вы кто?
Баталин представился. Заведующая складом удивленно вскинула редкие рыжеватые брови.
— О Клюеве ничего плохого сказать не могу. Уже два раза объясняла это вашим товарищам.
— Каким товарищам? — не понял Баталин.
— Как каким? Один крепкий, невысокий, а второй в очках, они на прошлой неделе приходили. А сегодня, часа полтора назад, еще один был, из ОБХСС.
Снегирев и Баталин переглянулись.
— Этот? — спросил Семен, показывая заведующей складом фотографию Лыкова.
— Да, — кивнула она и встревожилась. — Я что-то не так сделала? Он не из милиции?
— А почему вы решили, что он из милиции? — быстро спросил Баталин.
Женщина удивленно посмотрела на него:
— Он сам сказал, и уголок удостоверения я видела.
— Что же его интересовало? — продолжая держать снимок перед глазами заведующей складом, спросил Семен.
— Клюева искал.
— И вы сказали?
— А что я могла сказать? — чуть агрессивно вздернула плечами Галина Ананьевна. — Я сама не знаю! Болеет, наверное, он часто по больничному ходит. Раз на работе не появляется, значит, болеет, — уже увереннее заключила она.