Гамаюн – птица сиреневых небес
Шрифт:
– А еще что-нибудь было особенное?
Кажется, в моем голосе Тане слышится то ли недоверие, то ли ненавидимое всеми детьми превосходство взрослого, потому что она вдруг хватает сумку и вскакивает с места.
– Зря я к вам пришла.
Девочка лихорадочно копается в сумке, находит смятые две тысячи рублей и бросает на стол.
– Вот вам! За беспокойство. До свидания!
ГЛАВА 6. Ксандра. Две силы
Я так опешила, что не сразу успела вскочить с места, и догнала Таню только у двери.
– Да
Я хватаю ее за плечо, и вдруг меня пронзает ток такой силы, что я даже ойкаю и отдергиваю руку.
– Погоди, говорю!
Девочка поворачивает ко мне гордо вздыбленный подбородок, и я вижу, что у нее в глазах стоят слезы, а губы дрожат.
– Погоди, Таня, ну что ты вскочила, ты же еще не все мне рассказала. Я чувствую. Погоди, сядь и расскажи обо всем подробно.
Девочка колеблется, но я осторожно обнимаю ее рукой за плечо, веду назад, как упрямого бычка, и чуть ли не силой усаживаю в кресло.
– Все, все, давай не будем пороть горячку. Рассказывай все до конца, и не надо думать, что я тебе не верю или смеюсь над тобой.
Девочка сидит и явно решает, стоит ли ей и дальше раскрывать мне душу или поискать кого-нибудь посимпатичней.
– А можно еще воды? – наконец выдавливает она из себя.
– Может, тебе чая?
– Нет, лучше воды.
Ну воды, так воды. Любые капризы за ваш счет. Две тысячи я, понятное дело, уже в шкатулку спрятать успела. А что? Очень даже пригодятся. Мне б еще квартплату в этом месяце осилить. И так уже задолженность за четыре месяца. Или вы думаете, что я деньги лопатами тут гребу? А от девочки не убудет. У нее с Мамоной явно гораздо более близкие отношения, чем у меня. Взаимная любовь, можно сказать. А у меня неразделенная. Так что угощайся, моя милая, я б тебе не только воды или чая, но еще и кофе налила бы. Вон у меня в укромном уголке кофе-машина стоит.
– Ну давай, давай, рассказывай, – мягко подталкиваю я Таню к дальнейшим излияниям, подождав, пока стакан опустеет.
– Я только два случая вам расскажу, – еле слышно начинает девочка. – А там уж сами решайте, что мне делать.
– Хорошо, хорошо, я тебя внимательно слушаю.
– Короче… слушайте. Сейчас полная жесть будет, – и на меня смотрит.
Ой, моя милая, мало ты жести в жизни видела. Если бы ты, как я, в восемнадцать лет из дома ушла, тогда бы тебе эта жесть драгметаллом показалась. Киваю ей головой: давай, мол, стреляй изо всех орудий.
– Короче, собралась я в магазин пойти. Из квартиры вышла, лифт нажала и по карманам шарю – ключи ищу, чтоб дверь закрыть. Нету. Ругнулась, пошла назад искать их. Благо, квартира не защелкивается. Слышу – лифт приехал, остановился, постоял и вниз поехал. А мне куда без ключей? Я их смотрю везде в коридоре. Нигде нет. Обычно-то я их или под зеркало кладу или в кармане куртки держу. Сейчас лето, поэтому под зеркало кладу. А то куртки разные, и меняю часто. Короче, пока металась по квартире, слышу – бум! Грохот страшный, потом крики. Я дверь открыла, вышла на лестничную площадку. Народ из квартир повалил, вниз бежит, кричат что-то. Короче, лифт упал. – Таня побледнела, посмотрела на меня широко раскрытыми от страха глазами и докончила уже шепотом, – А в нем люди были. Пара пожилая. Оба насмерть.
Вот ведь блин! Я ж читала об этом происшествии буквально вчера. Мутная история. Меняли все лифты в старых домах. Но в том доме лифт неожиданно рухнул в шахту вместе с находящимися в нем людьми. Производитель клянется, что лифт был новый и исправный. Гарантия на сам лифт и на работы по установке есть. Отчего упал – никто понять не может. Журналист в одной из статей высказывал предположение, что виной всему была самовольная укладка плитки на пол. Это, мол, могло привести к излишней нагрузке. Но так или нет, кто ж знает? Теперь не один год суды будут идти, виноватого, а вернее, стрелочника искать будут. Но каково совпадение, а?
– Понимаете, я тогда в шоке была, – продолжает Таня. – Из МЧС приехали, полиция, «Скорая», телевидение. Всем приказали по квартирам расходиться. Я в полном обалдении вернулась и в коридорчике на пол присела. Вы понимаете? Ведь если бы я ключи не посеяла, я бы в том лифте оказалась.
Действительно, совпадение достаточно неприятное. Не знаю, как девчушка это пережила, но я бы на месте Тани еще бы день себя успокоительными отпаивала, а потом в церковь метнулась бы и все свечки на корню скупила.
– Но это еще не все, – глаза девочки болезненно сверкают в полутьме. – Вы понимаете, Ксандра, я посидела-посидела в коридоре, потом смотрю, а ключи-то на полочке под зеркалом лежат. Прямо перед глазами.
Черт! Вот ведь черт! То чашки, то ключи блуждающие. Есть, есть микроскопический шанс, что все это вздор, но…
– Это все? – невольно вырывается у меня с надеждой.
– Не все, – Таня поджимает губы, опускает глаза и теребит ручку сумки. – Я вам сейчас самый последний случай расскажу. Он со мной вчера произошел. Я после этого и стала искать… Ну, вам позвонила.
Понятно. Мой номер был последним в ее списке борцов с подступающим хаосом и безумием. Все остальные коллеги были надежно обеспечены хлебом насущным и связываться с малахольной малолеткой не захотели. Я тоже не сразу склонилась разумом к тому, чтобы встретиться с девочкой. Помню, как она лопотала по телефону что-то невразумительное, плакала, ругалась и настаивала на немедленном приеме. Это Таня сегодня маленько поуспокоилась, а вчера меня терзали смутные подозрения, что ее кукуха уже в Шереметьево посадочный талон получает. И интуиция настоятельно советовала мне отойти в сторону и прикинуться ветошью. Но… Эх, если бы не мое безденежье и мертвый сезон… А также же доброе сердце, будь оно неладно. Ну да ладно, все, что ни делается, к лучшему.
– Понятно, – великодушно прощаю я Тане ее сомнения относительно моей квалификации. – Так что вчера случилось?
– Полная хрень, – буркает девочка. – Шла себе вчера домой и никого не трогала. Уже к подъезду подходила, как вдруг звонок по телефону. И сразу в трубке орут: «Стой, Таня! Немедленно остановись! Стой!» Я, конечно, от испуга на месте, как вкопанная, застыла. Стала оглядываться, кто это тут мной командует. И вдруг… – губы девочки задрожали, – бутылка. Прямо мне под ноги упала. Как бомба разорвалась. Даже осколками забросало. Один в джинсы впился. А если бы я еще шаг сделала, то… – девочка прижимает руку к губам.