Гамблер
Шрифт:
Многие будут пытаться растоптать, пытаться сломить, думая, что ты слабее. Так кому на самом деле известна правда?
Этот путь будет слишком труден, возможно, кому-то не хватит сил идти по нему в одиночку, тогда то и понадобится рука помощи. Будет трудно, а понять, на верном ли ты пути поможет выбор. Тогда то, ты и должен будешь спросить себя:
Поддаться слабости, уничтожить или сделать из неё оружие?
Сьюзан Аддамсон?
Author.
Он ненавидел яркое солнце, что омерзительно
Парень отбрасывает голову назад и капли сбрасываются с погасших, от исчезнувшего солнца русых волос. Веки опускаются, наконец, ограждая едко-зеленые глаза от реальности. Мертвый воздух заполняет легкие и, словно убивая, ударяет сладкой пульсацией по всему телу.
Парню всегда нравилось искажать всеми привычные реалии, представлять их иначе. Его рассудок не совершенствовал рассудку других, и он знал это.
И ему это нравилось.
Прозрачные капли разбиваются об крепкое тело. Обречённые слезы всех тех, чью жизнь ему пришлось отобрать. Хотел ли он этого? Так получилось. Жалеет ли он об этом? Точно нет.
Алая жидкость стекает по холодной, бледноватой коже и впитывается в одежду. Внутренним демоном овладела улыбка. Нечеловечная, победная улыбка. Но лицо парня не изменилось. Он уже давно лишился чувств, забыл какого это, питать остальных своими эмоциями. Еще не время…
Русоволосый с трудом открывает глаза и опускает голову на свое отражение, на бесформенную лужицу чужих слез. Обличие во тьме содрогается от дождя, мешая насладиться монстром изнутри. В руке появляется нож, за спиной гора трупов. Тот самый момент, когда теперь отличить реальность ото сна невозможно.
Где реальность? Где иллюзия?
Кровь на руках смешивается с дождем, в голове снова план. Очередное убийство. Безжалостное, хладнокровное убийство. Глаза, заливающиеся безумием глядят в отражение, осматривают монстра и не в силах понять, в какой же момент все пошло наперекосяк. Но он сильнее. Дьявол внутри не даст шансов отступить, ведь теперь, тот полностью принадлежит ему.
По лицу расплылась неестественная улыбка, едкие глаза блеснули во тьме.
Ты безумен, парень, черт возьми, так безумен… Так ты ли виноват в своей гибели?
Susan.
Странно, наверное, ощущать себя в безопасности лишь тогда, когда никто тебя не видит.
Полночь. В руке сигарета, которую я стащила у тетушки, в другой зажигалка. Людям свойственно закуривать собственные проблемы, и мне всегда было интересно, какого это. Я пробовала, однажды. Голова кружилась, а конечности словно бы подменили. Эйфория прошла недолго, в конечном итоге меня чуть не стошнило. От минувшего воспоминания и запаха табака затаптываю целую сигарету и убираю зажигалку в карман.
Ветер подталкивает меня за собой.
– Да иду я, иду! – крикнул голос в моей голове, только губы не отомкнулись.
Все-таки, нужно было заказать такси или, хотя бы, ехать на велосипеде.
Улицы даже и не думали
Полночная тьма кинулась на Форгет Глоу, правда никак не смогла заставить людей раскрыть свою настоящую сущность. У меня много масок в карманах, слишком много. Спасает ли это меня? Я не думаю. Ощущать себя мертвым среди живых – не самое лучшее из ощущений. Каждый живет в зазеркалье лжи, и иногда правда бывает слишком убийственной.
– Тебя нет в списке. – сбрасываю глаза с трехэтажного, кричащего на всю улицу дома, на девушку возле входа. – Как жаль. Как-нибудь, в другой раз.
– Вообще-то, она со мной.
Не приходится оборачиваться на голос, было достаточно запаха замороженной вишни и появившегося за секунду напряжения.
– Убогим здесь не место. Она должна уйти.
– Тогда что здесь делаешь ты? – шатенка распахивает глаза. Тот, кого она ждала больше всего хамит ей? – Насколько мне известно, тебя тоже нет в списке. Тара не добавляла тебя.
– Зачем ей добавлять меня? Я ее лучшая подруга, она сделала меня своей правой рукой…
– Которой та, ублажает себя каждую ночь?
Девушка опешила. Внутри меня, разгорелись черти, край моих губ непроизвольно дрогнул.
– Не теряй своё время.
Шатенка словно зомби освобождает путь. Уайт не проходит внутрь. Он делает это только тогда, когда я оказываюсь внутри дома.
Неон бегает по стенам. Я слышу крики. Слышу свист и оживленные голоса.
– Он заказал стриптизерш…
– Стриптизерш! – закричал мне прямо в лицо незнакомый парень, появившийся из неоткуда. – Он заказал, мать его, стриптизерш!
Повсюду танцующие тела, они трутся друг об друга, играют с музыкой. Бегаю глазами среди толпы, пытаясь найти Джекилайн и Тейлора, как с мысли постоянно сбивает оголяющее мои ключицы и ноги платье, хоть оно и свободное.
Он по-прежнему рядом со мной. Не хочу смотреть на него. Я до сих пор не могу забыть тот ужас, произошедший ровно неделю назад. Парень, который был подвешен к дереву все еще в больнице с несколькими переломами в области головы и ушибами по всему телу. Школа продолжает молчать, поскольку не знает правды. А я стала еще одной ходячей причиной, которую трое, одновременно, стали ненавидеть и бояться так же быстро, как и не успев узнать мое имя.
И после этого я должна отрываться, кричать песни и скакать из стороны в сторону? Я здесь не ради этого, я обещала Джек, что она не будет одна. Так почему меня волнует то что произошло, а его нет?
Для него я сейчас не в самом привычном образе, и он удивлен. Лишь поэтому продолжает пялиться на меня, однако не так долго, чтобы успеть мне осознать: почему он отводит взгляд, снимает с себя свой пиджак и протягивает его мне. Продолжаю смотреть на него. Парень поджимает губы и хочет уже убрать пиджак. Быстро беру вещь и накидываю на себя. Кто-то внутри меня выдохнул с облегчением.