Ганфайтер. Дилогия
Шрифт:
– Сихали, – обратился к Брауну главный смотритель, – ты на каких ходил?
Младший смотритель не сразу допер, о чем его спрашивают. Наталья опередила его:
– На «Бронко» он ходил. И на «Орках».
– Вот и славно, у нас как раз «Бронко». «Орок» три всего. Ежели по осени отгоним стадо в Петропавловск, на китобойный комбинат, хозяйка грозилась всех на новые «Орки» пересадить…
– А это уж как себя покажете, – важно сказала Стоун.
– «Орка» – это вещь! – оценил Белый.
– Допивай быстрее, –
«Бронко» была старой северодвинской разработкой, удачным проектом одноместной субмарины – простой и дешевой. С маломощным моторным реактором, она могла развивать узлов тридцать–сорок, а пиробатовая броня позволяла погружаться на полкилометра максимум. «Орка» же развивала и пятьдесят узлов, и больше, могла глиссировать по поверхности и даже выпрыгивать на скорости из воды, пролетая полста метров. И глубин достигала абиссальных – до шести кэмэ.
Ближе к центру СПО наличествовал купол главного кессона, оттуда наклонный тоннель выводил к подводному причалу.
Китопасы спустились и двинулись круглым коридором, похожим на салон старинного авиалайнера – с обеих сторон шли в ряд иллюминаторы. За ними зеленела вода, подсвеченная прожекторами, и виднелись «Бронко» – двадцатиметровые веретена, горбами рубок соединенные со стыковочными узлами «плота».
Станислас шлепнул по люку, отмеченному семеркой, и сказал Тимофею:
– Это тугаринская, залезай и обнюхивайся.
– Только я в китах – ни бумбум, – признался Браун. – Почти...
– Научишься, – усмехнулся главный смотритель.
– Освоишься! – воскликнул Шурик Рыжий. – Вон, даже Арманто, уж на что тундра, а и то вник!
– Слышь, ты, вонь рейтузная? – рассердился чукча, с утра бывший не в духе. – Получишь щас!
– Отставить! – рявкнул Боровиц, пресекая межнациональную рознь. – Заткнулись оба. По местам!
Тимофей мигом раскрутил маховичок люка и юркнул в тесный кессон субмарины. Внутри «Бронко» казалась полузнакомой – весь опыт плаваний Брауна на этой подлодке сводился к коротенькой стажировке, но не признаваться же, что ты «малёк»неумеха…
Внимательно оглядев приборы, он чуток взбодрился и начал оживлять системы и блоки. Спохватившись, включил селектор.
– Расстыковку разрешаю, – грянул хрипловатый голос Станисласа. – Погружение полста метров. Пойдем двумя звеньями – «Бронко» справа от меня, «Скаутсабы» – слева. Илья, ты как?
– Взлетел, – послышался бас Тугарина.
– Сектор?
– Нордост.
– Принято. Эй, валбои! [23]Чего прижухли? Полный вперед!
Сихали Браун осторожно, с бухающим сердцем, запустил турбину. Та заныла, пуская вибрацию. Громко щелкнула герметическая перемычка. «Бронко» освободилась и начала погружение, одновременно ускоряя ход.
Вскоре субмарина вышла изпод «плота», но вода
На селекторе замигал зеленый сигнал, и тут же раздался сдержанный бас Ильи:
– Цель обнаружена. Двадцать два сигнала. Азимут – пятнадцать, дальность – два кэмэ.
– Ходу, ребятки! – повеселел главный смотритель. – Ходу!
Вспотевший Браун коекак сориентировался и увеличил скорость. Кашалоты больше семи узлов не выжмут, тут у турбины явный перевес.
– Сихали, слышь?
– Слышу, Стан.
– Запоминай свой маневр – будешь ходить на глубине десять метров с востока от стада. Задача простая – не выпускать китов. Обычно они шугаются субмарин, но если на прорыв ринутся, пугани их инфразвуком!
– А где… А, вижу. Инфразвуковая пушка?
– Так точно. Только регулятор не устанавливай больше ноль пяти…
– А то кашалотикам будет бобо! – жизнерадостно пояснил Рыжий.
– Я тебе щас самому ваву сделаю! – сердито сказал Боровиц.
Браун вдруг раззадорился и дал совет:
– Лучше Тугарину намекнуть, что Шурика видели поблизости от Марины…
Селектор донес мощный хохот.
– Ты чё?! – вопил Рыжий. – Змей же меня потопит!
– Сапогом торпедирует, – уточнил Белый.
– Ладно, – решил Арманто, – обойдемся без намеков – субмарину жалко…
– Отставить! – весело гаркнул главный смотритель. – Подгребаем. «Скаутсабы» заходят с запада, мы – с востока. Арманто и Токаши отсекают по глубине. Илья, как там?
– Киты на месте. Пеленг – пятнадцать с копейками. Два десятка дрыхнут, один кашалот собрался заныривать.
Ругая себя, Тимофей включил малый монитор и увидел «картинку», переданную с борта вертолета, – у самой поверхности висели темные туши китов, не двигаясь и не дыша. Нашелся лишь один желающий позавтракать – огромный кашалот «занырнул», погружаясь вертикально вниз своей несуразноогромной головой. Над мелкими волнами скользнул спинной горб, махнул черный хвост, и кит ринулся в пучину, кальмаров лопать.
– Холостяцкая группа! – оживленно проговорил Боровиц. – Видишь, Тимка? Все одномерки, метров по восемнадцати вымахали.
– А я думал, мы к этому… к гарему шли.
– Да ну, ты что! С гаремом больше всего мороки. Тут как – кашалоты с весны на север мигрируют, следом за кальмарами поднимаются по Куросио – и лопают головоногих по дороге. Китыодиночки к Курилам в апреле подгребают, гаремы только в конце мая появляются, летом киты в косяки сбиваются. Сейчас сентябрь, скоро тут больше всего кашалотов соберется, будут подходить с севера, а в октябре на юга двинутся. Ну и мы свое стадо погоним… А пока что это оприходуем! – Голос старшего смотрителя построжел: – Взялись, валбои.