Ганфайтер
Шрифт:
Кстати, про Хичкока, единственного стрелка, про которого я помнил, здесь никто не слышал, наверное, он или не подрос, или ещё не известен. Так что я стал довольно известной личностью. Единственное, что я помнил о первоклассных стрелках, это то, что своей смертью из них умерло очень мало, их жизнь была полна опасностей и приключений, но очень коротка, именно это портило мне настроение. Теперь известным быть я не хотел, но языки не остановишь, и слух обо мне уже пошёл гулять по штатам. Ковбои длинными ночами несколько недель кряду обсуждали
– Маккена, пора в дозор! – окликнул меня Бак Тревис, которого, как и меня, оставили в охране. Он, кстати, с нами обедал, нахваливая зайца, тушённого с диким луком и чесноком, что росли в прерии. Хорошая приправа, мне тоже нравилась.
Прихватив с собой винтовку, «винчестер» и дробовик и оставив остальные семь винтовок жёнам, я уже привычно поправил правую кобуру с «кольтом» и направился за Чернышом, стреноженным в десяти метрах от фургона.
– Не жалеешь, что не поехал? – спросил меня Бак, когда мы с моим напарником, сорокалетним Дьюком Догберри, направлялись на наш пост, сменить другую пару.
– Охотиться?
– Да!
– Желание было, я ведь, честно говоря, и охотиться-то начал только недавно, интересно было бы посмотреть.
– Ничего, будет ещё возможность, – успокоил он меня.
Проводив Тревиса взглядом, когда он с отработавшей сменой ехал вниз с небольшого холма, который был рядом с бьющим из земли родником, образовавшим маленькое озеро, я стал внимательно обозревать окрестности. Что будет, если мы прощелкаем, я понимал прекрасно, поэтому был очень внимателен.
Старик Догберри, откусив от плитки жевательного табака немалый кусок и с трудом пережевывая, сказал невнятно:
– Ты, парень, смотри в оба, знай, судьбы наших детей в твоих руках.
Но я и так смотрел во все стороны, благо с холма было видно на несколько миль вокруг. Тут что-то мелькнуло на горизонте. Достав из чехла подзорную трубу, я приложил её к левому глазу и всмотрелся в непонятное облачко, появившееся на грани видимости.
– Кто-то скачет… Причём быстро скачет, – сказал я Догберри.
– Далеко? Ничего не вижу.
– Да, довольно далеко, но направляются сюда.
Достав сигнальную палку с примотанной к ней белой тряпкой, Догберри замахал ею над головой, предупреждая караван о возможной опасности. В караване немедленно поднялся переполох, и к нам поскакало пяток всадников.
– Что у вас? – спросил Бак Тревис, останавливая рядом взмыленного коня. Он был на другой стороне каравана, и ему пришлось проделать немалый путь, пока он добрался до нас.
– Всадники, около десятка впереди и примерно полсотни позади них. Мне кажется, это наши. Остальные индейцы. Они уже близко, – сказал я, передавая Тревису подзорную трубу.
– Нужно их остановить и прикрыть наших, – сказал Бак. Я согласно кивнул головой, это было правильно, к тому же Бак выбрал довольно приличную позицию, мы залегли на холме,
– Уже близко, – сказал Догберри, прицеливаясь.
Я услышал улюлюканье и хлопки выстрелов, как из-за холма появились семёрка наших всадников и за ними индейцы.
– Боевой раскраски на лицах нет, – с заметным облегчением сказал один из переселенцев.
– Целься! – выкрикнул Тревис и первым выстрелил. Это послужило сигналом для остальных, и за ним последовал залп из четырёх винтовок.
В отличие от напарников, в индейцев я не стрелял, не считал, что это нужно. Проще говоря, они мне ничего не сделали. Поэтому лошадь под одним из краснокожих рухнула, от чего он кувырком полетел на землю. Причём оружие из рук он так и не выпустил. Вставив новый патрон, я выстрелил в следующую лошадь. Перезарядившись, убрал палец со спускового крючка и присмотрелся к клубам пыли, поднятым копытами индейских коней. Был слышен удаляющийся топот копыт, но напарники не остановились, а продолжили пальбу в пыль. То, что индейцы смылись от нашей негостеприимной встречи, было и так понятно, поэтому, встав, я направился к неудачливым охотникам, которые находились рядом с нашими лошадьми.
Некоторые из всадников ещё были в седле, остальные лежали рядом, отходя от скачки.
– Врача! – крикнул один из бойцов охранения. Тот успел первый к нашим охотникам и, видимо, обнаружил раненого.
Подойдя ближе, я увидел кровь на рубахе одного из лежащих. От каравана бежал Диккенс, один из переселенцев, оказавшийся неплохим врачом.
– Что у вас случилось? – спросил я, подходя ближе к всаднику, это был старшина каравана.
– Попали в засаду, – хрипло ответил он.
– Где остальные? – спросил подошедший сзади Бак Тревис.
– Они остались там, – как-то странно ответил старшина.
Я на миг задумался:
– Вы хотите сказать, что их бросили? – спросил я.
– Мы не бросили их, мы… разделились, – так же не совсем понятно ответил старшина.
– Они нас прикрывали, – хрипло выдохнул раненый, над ним как раз склонился подбежавший док.
– Понятно, пусть погибнет другой, главное, чтобы я выжил. Так? – криво усмехнувшись, спросил я.
Позади меня послышался глухой недовольной ропот моих напарников. На месте тех бедолаг, что остались с индейцами, мог оказаться кто-то из них.
– Пойду, посмотрю, что там с индейцами, – сказал я, с презрением глянув на старшину. В ответе за оставленных охотников был именно он, так что я ему не завидую, от каравана уже слышался ропот и крики женщин, не увидевших своих мужчин.
Отойдя в сторону, я помахал своим, чтобы успокоить жен и показать, что цел. Подойдя к Чернышу, я запрыгнул в седло и, тронув поводья, послал коня вперёд на холм, где остался один Догберри, поглядывавший в сторону ускакавших индейцев.
– Тихо? – спросил я у него.