Гангстеры
Шрифт:
Боковым зрением я видел, как голубоглазый складывает свою газету — он уже давно расплатился по счету — и снимает шляпу и пальто с вешалки. Боковым зрением я видел, что он приближается. Он подошел к моему столику — через одну руку он перекинул пальто, в другой держал шляпу — и, улыбнувшись, спросил:
— Erwarten Sie jemand?
Голубизна его глаз была почти бесцветной, прозрачной.
— Entschuldigung, — ответил я. — Ich spreche nicht Deutch.
— Sind Sie schwedisch? [19]
19
—
— Извините, я не говорю по-немецки.
— Вы — швед? (нем.)
Поскольку я не могу, не погрешив против истины, утверждать, что чувствовал на себе чужой взгляд, — утверждать, что этот человек вызвал во мне какие бы то ни было подозрения, я тоже не стану. Напротив, за исключением глаз, все в нем излучало приветливое добродушие. Никак иначе описать это я не могу. Упитанный, но не толстый, в уродливом костюме и коричневых, несмотря на вечернее время, ботинках, он держал в руках пальто из простенького, скучного твида и поношенную шляпу. В те времена так выглядели заурядные инженеры — мужчины, которые осознали, что их лучшие дни уже позади, и легко смирились с этим, поскольку с самого начала особо ни на что и не рассчитывали. Они выглядели как старички, и не скрывали этого — возможно, они всегда выглядели как старички. Они никогда не говорили незнакомым людям «ты» — незнакомец обратился ко мне на «вы» — и в массе своей были вполне безобидны. Не вписывались в общую картину только глаза — светло-голубые, как небо над горизонтом. Такие глаза меня всегда настораживали. Почему — не знаю. Быть может, однажды меня избил парень с такими же глазами, хотя ничего конкретного я вспомнить не могу. У Рогера Брюна, инквизитора, тоже были такие глаза.
Но общее впечатление, если и не вызвало во мне чувство полного доверия, то, во всяком случае, ослабило мою бдительность. Так что я ответил, по-шведски:
— Да, я швед.
— Очень приятно, — ответил незнакомец. — Вы позволите? — И он взялся за спинку соседнего стула.
— Конечно, — сказал я.
Незнакомец сел. Но едва он опустился на стул, как тут же снова вскочил, протянул руку и представился. Я не помню, какое он назвал имя. Я назвал свое и пожал его руку. У него была гладкая и прохладная ладонь. Он учтиво склонился над столом, и я почувствовал его запах — видимо, от лосьона после бритья. Пахло лесом, сосновым лесом.
— Мне показалось, что вы кого-то ждете, — сказал он. — Я тоже жду.
— Вот как?
— Даму, — сказал он. И тут он снова добродушно улыбнулся: — Ох уж эти женщины…
Он никак не походил на несчастно влюбленного.
— Да, — сказал я. — Они нередко заставляют себя ждать…
— И вас тоже?
— Нет, — сказал я. — Я жду друга.
— Понятно, понятно… По крайней мере, тут вкусно готовят.
— Это да.
— И недорого. Вы ели гуляш…
Я кивнул. Он ненадолго замолчал, и у меня появилась возможность уйти — сделать вид, будто я занят, и распрощаться с ним. Но я этого не сделал. На самом деле, я и не мог ничего сделать. Куда бы я ни бежал, он бы не дал мне скрыться.
— Похоже, ваш друг уже не объявится.
— Давайте лучше на «ты».
— С радостью, — сказал он. — Похоже, друг твой уже не объявится.
— Да, куда-то он запропастился.
— Выходит, мы с тобой в одной лодке, — заметил он и улыбнулся осторожной, жалкой улыбкой. — Они скоро закрываются. Можно угостить
— Спасибо, но мне, пожалуй, хватит.
— Ну, разумеется — завтра будет новый день.
— Мудрые слова, — сказал я.
Мой новый знакомый выдал целый набор клише, чем произвел на меня впечатление незаурядно скучного, лишенного всякого воображения человека. Я помню, что тогда отметил это про себя. Сейчас, когда я наконец нашел в себе силы и смелость описать эту встречу, я уверен, что в тот момент смотрел на этого человека с некоторым снисхождением, как на застенчивого и безвкусно одетого шведского бюрократа или инженера. И было это не случайно. Он не пытался меня разуверить. Напротив, именно этого он и добивался. Так что мой едкий комментарий прозвучал лишь как доказательство того, что ему удалось ввести меня в заблуждение.
— Литератор? — спросил он.
— В каком-то смысле да.
Мужчина добродушно кивнул.
— Очень уважаю литераторов. Правда… — Он, словно извиняясь, развел руками: — Я не успеваю прочесть и половины того, что следовало бы.
— Не ты один, — ответил я. — Ты бизнесмен?
— Нет, — сказал он. — Я просто посланник. Посланник короны.
Я сделал вид, будто понимаю его. Он, конечно же, догадался, что я не понял ничего.
— Сюда только что приезжал король.
— Вот как…
Я об этом не знал.
— Наш, шведский король.
Пояснение это было излишним, но в нем прочитывалась легкая, едва заметная ирония, возможно, уступка или попытка дистанцироваться, чтобы произвести на меня благоприятное впечатление.
— А в таких случаях всегда полно суеты.
— Да? — рассеянно спросил я.
Он улыбнулся и кивнул:
— Бывают и недоразумения.
— Которые вам, дипломатам, приходится улаживать?
— Дипломат — это громко сказано, — ответил он. — Я простой подданный.
Официанты кружили вокруг нашего столика. Счета были оплачены, всем своим видом они давали нам понять, что пора уходить.
— Ну что? — спросил простой подданный. — Может, все-таки пива?
Мне очень хотелось пива, но раз уж я не мог выпить его вместе с Генри, то предпочитал сделать это в одиночестве.
— Я, пожалуй, пойду в отель, — ответил я.
Это было сказано уже на пути к выходу. Он надел свою потертую шляпу и уродливое пальто, я застегнул свое пальто на все пуговицы. Холод на улице пронизывал до костей, изо рта шел пар. Самое время было вежливо попрощаться и разойтись. Мужчина стоял передо мной. Поправляя одежду и глядя на меня своими неприятными голубыми глазами, он произнес:
— Думаю, тебе лучше пойти со мной.
Я вздрогнул. Голос его изменился, добродушие и учтивость сошли с его лица. Последняя реплика прозвучала не как продолжение разговора, а как распоряжение, как приказ свыше. Он видел мою реакцию, он понял, что я удивлен. Он выдержал короткую паузу, чтобы дать мне возможность опомниться, а потом сказал:
— Я ждал Мод, ты — Генри. Нам есть о чем поговорить.
~~~
На рассвете, после бессонной ночи, я сидел в своем гостиничном номере, вертел в руках коробок с таблетками, которые дала мне Мод, и никак не мог решить, сколько штук принять. Для начала выпил одну. Потом позвонил Мод. Она ответила тяжелым со сна голосом. Она ждала моего звонка с вечера до поздней ночи, пока не заснула в обнимку с телефоном. Я едва успел поздороваться.