Гангутское сражение. Морская сила
Шрифт:
Но не все так однозначно. Много различных перипетий на море могут резко изменить обстановку, и Фортуна развернется в другую сторону.
При всем том, та же удача может улыбнуться и страждущему, если ветер переменится или на море вдруг заштилеет и паруса сникнут.
Издревле нередко участь боя решалась в абордажной схватке. Виктория всегда сопутствовала отважным и стойким бойцам. В рукопашной схватке на палубах военных кораблей определялся победитель в морском сражении…
В начавшейся морской кампании 1714 года королевская Адмиралтейств-коллегия не
Накануне похода Ватранг заслушал флагманов и капитанов о готовности к походу. Настроение у адмирала было пасмурное. После недавней кончины Вахтмейстера король назначил его возглавлять Адми-ралтейств-коллегию, и по чину должно ему быть генерал-адмиралом. Но вдруг королевский совет заартачился, поскупился. В казне и так шаром покати. Обойдутся моряки и без генерал-адмирала, достаточно и адмиральского звания старшему флагману.
Окидывая взглядом своих подопечных, собравшихся в салоне флагманского корабля «Бремен», Ватранг еще раз мысленно оценивал каждого из них.
Первым докладывал вице-адмирал Лилье:
— Герр адмирал, моя эскадра в полном порядке.
Ватранг всегда питал особую симпатию к своему соратнику и первому заместителю, на него можно положиться в бою.
Вторым медленно поднялся грузный не по годам шаутбенахт Тауде. Он был краток, сказал, с трудом разжимая тонкие губы:
— Герр адмирал, эскадра к походу готова.
Ватранг в глубине души неприязненно относился к этому чересчур самонадеянному выскочке. В противоположность ему, адмирал питал симпатию к скромному, но отважному шаутбенахту Эреншильду, молодой Анкерштерн еще не проявил себя.
Из капитанов Ватранг выделял в первую очередь лихого командира «Бремена» Фришена. Недаром он поднял на семидесятипушечном «Бремене» свой флаг.
— Герр адмирал, — отбарабанил Фришен, — экипаж и припасы полные.
Один за другим вставали капитаны линейных кораблей: «Готланда» — Систерн, «Филькена» — Коль, «Фредерика» — Пальмгрен, «Вердена» — Грубб…
«Итак, полтора десятка с лишним линейных кораблей, фрегаты, бригантины, бомбарды, галеры. Почти тысяча пушек, против сотни-другой пушек на галерах царя, вполне достаточно для успеха. Завтра в кафедральном соборе состоится пасхальная месса. Пастыри благословят нас на удачу».
— После Святой Пасхи мы поднимем якоря. — Расхаживая по салону, Ватранг остановился у широкой застекленной двери балкона. «Надо дать отдохнуть экипажам, благо понедельник скверный, по старинным приметам моряков, день для выхода в море». — Понедельник не наш день для начала нашего славного предприятия. По моему сигналу, с Божьей помощью, снимемся с якорей в полдень вторника…
…Как и в прежние времена, адмирал аккуратно следил за внесением всех событий в журнал. «В третий день Святой Пасхи — ветер Wt (вест) брамсельный, мы подняли наши якоря и вышли из
Посвистывая в парусах, свежий попутный ветер бодрил и настраивал на мажорный лад. В голове еще слегка шумело от вчерашнего застолья с флагманами, вспоминались стройные торжественные звуки органа в кафедральном соборе.
Медленно разворачиваясь, первой, как и было предписано, выходила эскадра вице-адмирала Лилье. До захода солнца вытягивались в кильватер корабли Шведской армады…
При свете раскачивающейся керосиновой лампы Ватранг начал сочинять первое донесение королевской Адмиралтейств-коллегий, королевскому сенату, его величеству королю.
На многие мили растянулась эскадра Ватранга. Кто-то сноровисто ставил паруса, выходил вперед, другие мельтешили, что-то не ладилось с такелажем, не успели вовремя выбрать якоря, отставали. За зиму экипажи утратили навыки, немало появилось пришлых наемных волонтеров. Вербовщики не заглядывали в паспорта датчан, саксонцев, голландцев, похлопывали по плечу, ощупывали мускулы, смотрели в разинутый рот. У матроса должны быть крепкие зубы.
На второй день похода Ватранг, поглядывая за корму на нестройную колонну кораблей, вдруг услышал незнакомый диалект у штурвала. Стоявший рядом Фришен, поглаживая рыжую бороду, пояснил:
— Я отобрал среди волонтеров этого датчанина, герр адмирал. Он крепок на качке и отменно удерживает корабль на курсе.
Первый поход начался неплохо, правда где-то, почти у горизонта, отстал Таубе со своими шхербота-ми. Но корабли несут вперед по волнам паруса, которые «ловят» попутный ветер.
На третий день шведам не повезло, ветер начал менять направление, зашел к северу, и ввечеру задул встречный ветер, «мордотык», как называли его моряки. Не пятиться же кораблям опять в Карлскрону, пришлось становиться на якоря.
Исполнительный Ватранг в тот же день отправил донесение его королевскому величеству и сенату. Так положено на военной службе. Начальники всегда должны знать, где находятся подчиненные.
Без малого неделю пришлось отстаиваться на якорях. «В „собачью вахту“, — записал Ватранг, — при пасмурной погоде, ветер был WtS (вест-зюйд), потом переменился наконец».
«Собачья вахта» считается у всех моряков самой тяжелой вахтой, с полуночи до четырех часов утра. Видимо, Ватрангу не спалось в эту ночь. Спустя два дня на траверзе скалистого острова Готланд заштилело. Экипажи подобрали паруса, эскадра легла в дрейф…
В пути шведам нередко попадались купеческие шхуны. Многие из них, английские, голландские, французские, завидев на горизонте эскадру, спешно отворачивали, уходили в сторону. Кому интерес рисковать своим товаром! Земляки, наоборот, сближались, приветливо поднимали флаги. Один из таких галиотов подошел к «Бремену». На борт поднялся шкипер.
— Герр адмирал, в Гданьске на рейде неделю назад стояли на якорях два русских фрегата.
«Откуда там русские?» — размышлял в недоумении Ватранг. Не знал он, что Иван Сенявин разошелся с ним за горизонтом, когда он лежал в дрейфе у Готланда…