Ганнибал у ворот
Шрифт:
(9) Итак, ни городу, ни его насильникам не грозит никакая опасность, кроме как от себя самих; если они упустят случай примириться с римлянами – другого, столь же удобного, больше не будет, и если очевидно, что освобождение от неистовства тиранов […] [593] .
29. (1) Речь выслушали и вполне ее одобрили, но решили, прежде чем послов, выбрать преторов, из которых и отправили к Марцеллу посольство. (2) Его глава начал так: «Не мы, сиракузцы, первыми изменили вам, но Гиероним, преступник перед вами и перед нами.
593
Лакуна
(3) Когда после убийства тирана наступило затишье, не сиракузцы, а царские прихвостни, Гиппократ и Эпикид, сбили нас с толку, то стращая нас, то обманывая. Всякий скажет, что, когда мы были свободны, мы всегда жили в мире с вами. (4) И сейчас, когда убиты те, под чьим гнетом жили Сиракузы, когда мы наконец вздохнули свободно, мы тотчас же сложили оружие, сдались, сдали вам город и его укрепления – мы понесем участь, какую вы нам назначите.
(5) Боги, Марцелл, даровали тебе славу завоевателя самого славного и прекрасного греческого города; все памятные деяния наши на суше и на море делают более блестящим твой триумф. (6) Хочешь ли ты, чтобы только рассказывали, какой город ты взял? Или чтобы даже потомки могли видеть его?
Его, который будет показывать каждому прибывшему, с моря ли, с суши ли, тут – трофеи, взятые нами у афинян и карфагенян [594] , там – твои, взятые у нас. Невредимыми ли передашь ты Сиракузы под покровительство рода Марцеллов? (7) Помните не только о Гиерониме, но и о Гиероне: Гиерон был гораздо дольше вашим другом, чем Гиероним врагом; благодеяния Гиерона вы чувствовали на деле, безумства Гиеронима привели его к собственной гибели».
(8) От римлян ничто не угрожало, но в Сиракузах началась более страшная междоусобная война. Перебежчики решили, что их выдают римлянам, и тем самым запугали вспомогательные отряды наемников; (9) те, схватившись за оружие, сначала изрубили преторов, а затем, разбежавшись по Сиракузам, в неистовстве стали убивать случайных встречных и расхищать все, что попадало под руку.
594
Война с Афинами (415–413 гг. до н. э.) окончилась победой Сиракуз. С Карфагеном сиракузцы воевали при Дионисии I в 398–392 гг. до н. э. В результате войны за карфагенянами осталась лишь западная часть Сицилии, примерно четверть ее территории.
(10) Не желая оставаться без командиров, они выбрали троих начальствовать в Ахрадине и троих на Острове. Когда волнение наконец утихло и они стали разузнавать, чем закончились переговоры с римлянами, то стало выясняться, что на деле положение наемников и перебежчиков различно.
30. (1) В это время вернулись от Марцелла послы и сказали: подозрения наемников напрасны – у римлян нет никакой причины их наказывать. (2) Среди троих начальников в Ахрадине был испанец Мерик. В свите послов находился один из солдат вспомогательного испанского отряда, отправленный специально к Мерику.
Он, застав Мерика одного, сначала изложил ему, в каком положении оставил Испанию, откуда сам недавно прибыл, – вся она покорена римлянами. (3) Мерик может, если сочтет дело стоящим, стать главой своих единоплеменников в римском ли войске или вернувшись на родину – как пожелает. А если он предпочитает оставаться в осаде, то чего ж ему ждать – обложенному и с моря и с суши?
(4) Мерик был взволнован и решил отправить к Марцеллу – среди послов – своего брата, которого тот же испанец тайком от других провел к Марцеллу; заручившись обещанием безопасности и составив план действий, вернулся тот в Ахрадину.
(5) Мерик, боясь возбудить в ком-либо подозрение, заявил, что ему не нравится это хождение послов взад-вперед, нечего ни посылать,
(6) Все согласились. Мерику достался участок от источника Аретуза [595] до входа в Большую гавань – он сообщил об этом римлянам. (7) Марцелл посадил воинов на грузовую баржу и велел ночью подтащить ее к Ахрадине, а воинам – высадиться недалеко от ворот, поблизости от источника Аретуза.
595
Аретуза – источник и ручей в северной части острова.
(8) На исходе ночи все было сделано; Мерик, как было уговорено, впустил солдат, и Марцелл на рассвете со всем своим войском бросился на Ахрадину – (9) не только ее защитники, но и отряды, стоявшие на Острове, покинув свои посты, устремились отражать натиск римлян.
(10) В этой сумятице легкие суденышки, заранее снаряженные, подошли кружным путем к Острову; воины высадились и неожиданно напали на немногочисленные вражеские сторожевые посты и незатворенные ворота, которыми выбегали воины. После небольшой схватки взяли Остров, покинутый бежавшей в страхе охраной.
(11) У перебежчиков вовсе не было ни стойкости, ни желания оставаться на месте; не очень-то доверяя и своим, они в разгар битвы бежали. (12) Видя, что Остров взят, что одна из частей Ахрадины захвачена и Мерик со своим отрядом присоединился к римлянам, Марцелл велел бить отбой, чтобы не разграбили царских сокровищ, молвой сильно преувеличенных.
31. (1) Бушевавших солдат укротили, а перебежчикам, находившимся в Ахрадине, дали спокойно уйти. (2) Сиракузцы наконец спокойно вздохнули, раскрыли ворота Ахрадины (3) и отправили к Марцеллу послов просить об одном – сохранить жизнь им и их детям.
(4) Марцелл собрал свой совет, пригласив туда также тех сиракузцев, которых восстание изгнало из родного города и которые были среди римских войск. Там он и ответил послам. Благодеяний, сказал он, которые Гиерон пятьдесят лет оказывал римлянам, было не больше, чем злодеяний, совершенных за последние годы теми, кто захватил власть в Сиракузах. Но на них и обрушился груз их вины: за нарушение договоров сами они наказали себя более жестоко, чем того хотели бы римляне.
(5) Третий год осаждает он, Марцелл, Сиракузы не затем, чтобы поработить: он не хочет, чтобы вожди перебежчиков захватили город и держали его под гнетом. (6) Что могли поделать сиракузцы? Пример тому дали их соотечественники, бывшие в римских отрядах, или испанец Мерик, передавший свой отряд, да и сами они, сиракузцы, когда приняли свое хоть и запоздалое, но мужественное решение.
(7) А римляне под стенами их города вынесли столько трудов и опасностей на суше и на море, что не такой уж наградой были им Сиракузы. (8) Потом он послал квестора [596] с отрядом на Остров принять и сторожить царские деньги. Город отдали на разграбление солдатам; в домах тех, кто был в римском войске, поставили охрану.
(9) Было явлено много примеров отвратительной жадности, гнусного неистовства. А среди всей суматохи, какую только может породить во взятом городе страх, среди солдат, бегавших повсюду и грабивших, Архимед, как рассказывают, был занят только фигурами, которые он чертил на песке. Какой-то солдат, не зная, кто это, убил его.
596
Имеется в виду войсковой квестор, состоявший при консуле и ведавший походной казной.