Ганнибал. Враг Рима
Шрифт:
Квинт согласно кивнул, и Суниатон продолжил:
— Когда я окончательно поправлюсь, то отправлюсь в Карфаген один.
— Не знаю, что и сказать, — заикаясь, ответил Ганнон, его охватили возбуждение и горечь одновременно.
Суниатон поднял руку, предваряя его возражения:
— По-другому у меня и не получится.
Возражения так и застряли в горле у Ганнона.
— Я все еще в долгу перед тобой, Квинт, — произнес он. — Может, если я смогу сопровождать тебя, то хоть как-то отплачу… Что скажешь?
— Для
Охватившее Аврелию отчаяние не знало границ. Она потеряет не только брата, но и Ганнона и ничего не может с этим поделать! Квинт обнял ее за плечи, а девушка, подавив подступающие слезы, все-таки сумела собраться с силами.
— Возвращайся домой в целости.
— Конечно, вернусь, — тихо сказал он. — И отец тоже.
Аврелия неуверенно поглядела на Ганнона.
— И ты… — прошептала она.
Квинт лишь открыл рот, услышав такое.
Ганнон ошеломленно глядел на девушку. Аврелия помолвлена с другим, высокопоставленным римлянином. Она действительно имела в виду то, что он думает? Он внимательно посмотрел на нее.
— Вернусь, — наконец пробормотал он. — Когда-нибудь.
Глава 14
ПРОТИВОСТОЯНИЕ
Массилия, южное побережье Галлии
Фабриций глядел на колонны греческих храмов напротив причала и улыбался.
— Совсем не то, что дома, — произнес он. — Наконец-то я снова в чужих землях.
Пять дней назад римский флот под командой консула Публия Корнелия Сципиона отправился в путь. Фабриций и Флакк плыли на одной из шестидесяти квинквирем, вышедших из Пизы, от западного берега Италии. Прижимаясь к лигурийскому берегу, корабли шли в Массилию, союзный Риму греческий город на южном побережье Галлии. Корабли причалили всего пару часов назад.
— Столько месяцев ушло на болтовню, — согласился с ним Флакк. — Пора уже начать войну с карфагенянами и быстро покончить с этими проблемами. — Он поглядел на Фабриция, который уверенно кивнул, соглашаясь. — Тоже ведь не любишь сидеть сложа руки, а?
— Нет.
Последнее его пребывание в Риме окончательно убедило Фабриция в том, что он совсем не политик. Приходилось оставаться в столице, чтобы не оказаться в стороне от военных дел, но после серии дебатов в Сенате желание что-то делать улетучилось. Один из туров дебатов продолжался больше недели.
— Знаю, истинные причины проволочек, которые устраивают политики, просты, — признал он. — Поскольку большая часть армии распущена, было логично дождаться избрания новых консулов прежде, чем принимать далеко идущие решения. И все равно, зачем же так долго?
— Не забывай, что требовалось обсудить и другие вопросы
— Безусловно, — со вздохом согласился Фабриций. Осознание всего этого далось ему нелегко.
— Филипп Пятый Македонский никогда не был среди лучших друзей Рима, — продолжил Флакк. — Но, предоставив убежище Деметрию Фаросскому, он явно продемонстрировал враждебность.
— Точно.
Деметрий, изгнанный царь Иллирии, сам по себе совсем недавно причинил Республике множество проблем.
— Но надо ли было целый месяц обсуждать этих двоих?
Лицо Флакка сделалось напыщенным.
— Так делаются дела в Сенате, и уже почти три сотни лет. Кто мы такие, чтобы подвергать сомнению столь священное дело?
Фабриций удержался от того, чтобы не ответить кратко. Сам он считал, что Сенат сможет работать намного эффективнее, если ход дебатов будет контролироваться должным образом. И дипломатично улыбнулся.
— Если честно, когда речь зашла о бунте племен в Галлии, они среагировали куда быстрее.
Флакк явно обрадовался смене темы.
— И, как только стало ясно, что сил в новых колониях Плацентии и Кремоне будет недостаточно, отозвали один из легионов из посланной армии. Пока я торчал в Риме, собирая и обучая новых легионеров, хоть ты поучаствовал в боях! — Он погрозил пальцем Фабрицию. — Целых три месяца!
Фабриций уже привык к покровительственной манере общения Флакка, хотя она и по-прежнему его раздражала.
— Тебя там не было. Бойи и инсубры — вовсе не пустяк, — рыкнул он. — Помнишь Теламон? Надо было быстро кончать с этим. Погибли сотни легионеров, и много больше получили ранения.
Флакк покраснел.
— Прошу прощения. Я не собирался приуменьшать заслуги, твои или тех, кто там погиб.
— И хорошо, — умиротворенно ответил Фабриций. — Но это не отменяет того, что нам надо было быть в Иберии уже три месяца назад!
Флакк примирительно махнул рукой.
— По крайней мере, мы уже в Массилии. Скоро сагунтийцы будут отомщены.
— Немного поздновато, не думаешь? — едко спросил Фабриций.
Отказ Сената от решительных действий оставил Сагунт на произвол судьбы, и совесть не давала ему покоя. До сих пор.
— Ладно тебе, — взмолился Флакк. — Мы ведь уже взялись за дело.
— Знаю! — горячо ответил Фабриций. — Но нельзя обращаться с союзником Рима так, как мы обошлись с Сагунтом.
— Ты знаешь, что я с тобой согласен, — тихо сказал Флакк. — Разве я не говорил неоднократно в Сенате о том, Что бесчестно бросать город на произвол судьбы?
— Говорил.
Но наверняка знал, что слова твои особо ничего не изменят, подумал Фабриций. Хотя все равно это характеризовало боевой дух его будущего зятя с хорошей стороны.