Ганзейцы. Савонарола
Шрифт:
Милый образ исчез, и Ян, сам себе не отдавая полного отчёта в том, что с ним происходило, направился к гавани.
XXIV
Коммерческие принципы
Госвин Стеен облёкся в своё ратсгерское платье, собираясь на чрезвычайное заседание совета для обсуждения важных сообщений из Данцига, пришедших
Но прежде чем зайти в большую залу заседаний совета, он зашёл в малую аудиенц-залу, в которой его уже ожидал Варендорп.
На зелёном столе перед бюргмейстером лежал толстый том решений совета, заключавший в себе все акты, совершенные во время управления Виттенборга.
Бюргермейстер встретил купца словами:
— Я перелистал вместе с моим секретарём весь отдел книги, на который вы мне указали, но упоминаемого вами документа я не нашёл.
Госвин Стеен побледнел.
— Не нашли?! — спросил он. — Да разве же из книги решений совета могут пропадать официальные акты?
— Я и сам тоже думаю, что не могут; вот почему и я удивлён этою пропажей не менее, чем вы.
— Иоганн Виттенборг изготовил это долговое обязательство собственноручно и на моих глазах, — сказал Стеен изменившимся голосом. — А он был честный человек!
— И в этом я с вами совершенно согласен, — отвечал бюргмейстер. — Но, несмотря на всё это, загадка остаётся загадкой.
— Да вы, вероятно, как-нибудь проглядели этот документ, г-н бюргермейстер, — продолжал утверждать купец, приближаясь к зелёному столу. — Мой глаз, может быть, будет более зорок; позвольте мне самому перелистать книгу.
— Это, собственно говоря, не допускается законом, — сказал Варендорп, — но я, впрочем, готов сделать для вас в данном случае исключение, хотя и уверен, что ваши поиски тоже будут напрасны.
Но Стеен уже не слушал его, а поспешно перелистывал толстый фолиант. Так как акты были расположены в хронологическом порядке, то ему было не трудно тотчас же отыскать и соответствующий год, и число, и месяц, под которым он просил изготовить долговое обязательство. Но как тщательно он ни рылся — документа не нашёл!
— Да что же это? Околдован я, что ли? — воскликнул он, наконец, в совершенном отчаянии. — Книга решений совета принадлежит к числу городских сокровищ и бережётся как сокровище, хранится в архиве под десятью замками, никому не доступная, кроме высших чинов совета, — и всё же документа в ней нет!
— Признаюсь, — сказал Варендорп, — это случай из ряда вон выходящий.
— Но, к сожалению, не единственный, — заметил секретарь. — Я уже указывал вам на другое денежное обязательство в 172 гульдена золотом, которое во время бюргмейстерства Виттенборга моей рукою вписано было в книгу, — и тоже исчезло бесследно.
— Да, да! Припоминаю, — сказал Варендорп, — и этот документ
— Вы Человек разумный, г-н бюргмейстер, — сказал Госвин Стеен, — так посудите же сами, какую пользу могло привести Виттенборгу уничтожение этих двух документов?
— Последний не имел для него положительно никакого значения, — сказал Варендорп, — ну, а что касается другого... — Он пожал плечами и замолк.
— Извините, не могу вас понять! — отозвался Госвин Стеен.
— А я понимаю, в чём дело! — заметил секретарь, усиленно моргая глазами. — Ведь если Виттенборг и укрыл ваш документ, г-н Стеен, то это произошло во всяком случае только ради пользы вашего должника-датчанина, которому он этим оказывал большую услугу. Этот факт был бы только ещё одним доказательством в пользу его благорасположения к датчанам вообще и до некоторой степени разъяснил бы нам ту непонятную темноту, которая всё ещё покрывает его медленные и странные военные действия против датчан.
— Мёртвые не могут себя защищать, — строго заметил Стеен секретарю. — Но я убеждён, что вы, г-н секретарь, не дерзнули бы при жизни Иоганна Виттенборга выразить такое позорящее его честь сомнение. Многое в действиях Виттенборга может нам казаться непонятным, но будем надеяться, что Высший Судья ещё укажет нам виновного. Возвращаясь к своему делу, прошу вас сказать мне, г-н бюргмейстер, нужно ли мне непосредственно иметь в руках этот долговой документ, если бы я захотел теперь же подать жалобу на моего неисправного должника?
— О, нет! — отвечал Варендорп. — Достаточно будет и словесного заявления свидетелей, подписавшихся под документом вашего должника.
Госвин Стеен ударил себя по лбу.
— Свидетелей?! — повторил он с ужасом. — Боже ты мой! Да ведь это же были — Виттенборг и состоявший у меня на службе рыбак Ганнеке. Первый — умер; а второй — в плену.
— Ну, это дело дрянь! — заметил бюргмейстер. — Ведь если ваш должник вздумает утверждать, что он никогда не получал от вас никакой ссуды, то ведь я тогда не могу вынести никакого судебного решения.
Госвин Стеен опустился на стул в совершенном изнеможении.
Бюргмейстер не без участия посмотрел на него. Затем он кивнул головой секретарю, чтобы тот удалился, и сказал, обращаясь к Стеену:
— Я прихожу к тому убеждению, г-н Стеен, что вас совершенно несправедливо обвиняли в дружественном расположении к Дании. Я полагаю, что у аттердага и его народа едва ли найдётся враг злее вас. — Купец утвердительно кивнул головою. — Тем более странным, — продолжал Варендорп, — должно казаться то, что вы датчанину могли дать такую значительную ссуду. Мне было бы очень приятно способствовать возвращению вам этой суммы, а потому окажите мне некоторое доверие...