Гаптика. Побочный эффект
Шрифт:
Уловив резкую перемену в настроении солдата, немец вдруг заорал:
— На кольени стать!!!
Однако команда Андрея только развеселила. Он приблизился к фашистам ещё на метр и улыбнулся шире.
— Знаешь в чём правда-то на войне, фриц? Мне пчёлка одна давече нашептала. По морде твоей, лощёной вижу, что не ведаешь. Дома я, нехристь. Где б, не стоял, на своей земле я. Понимаешь? И помирать мне просто. Потому как знаю — не забудут меня. А вот тебе не-е-е-т. Сдохнешь здесь, не вспомнит никто. Трясёшься вон весь. За бабу с дитём малым прячешься, поганец. Всё чужими руками хочешь.
Один из приказов немца "Паук" всё-таки выполнил. Опустил руки. Грамотно, с натяжкой плавной. Через стороны. Чтобы всю конструкцию за спиной не нарушить. И по времени рассчитал чётко. За секунду до того, как ответил.
Заведённая за большие пальцы леса выдернула кольца из закреплённых сзади на поясе гранат. Активация взрывателя в большинстве подобных моделей составляет порядка 4 секунд и какое-то время мир вокруг всё ещё оставался прежним. Тихим, солнечным, и обманчиво спокойным. Не будь в руках, стоявших по обе стороны мужчин оружия, можно было б подумать, что летним днём те просто поболтать собрались. О чём-то своём, в принципе не столь уж и важном. Однако…
Взрыв перенёс Андрея уже в нашу память. Навсегда запечатлев парня таким, каким он был. Справедливым, преданным, готовым до последнего защищать тех, кто дорог. Тех, кто в нём нуждался.
От отряда немцев в живых остались лишь четверо. Двое стоявших на коленях и зажимавших ладонями уши солдат, водитель грузовика, с какой-то рваной сумкой на плече и успевший вовремя скрыться за машинами офицер. И всем им теперь было не до нас.
Не теряя драгоценных секунд, я выволок Лизу на улицу, прикрыв собой, подхватил на руки, а затем бросился под защиту каменных стен амбара.
18
Бежать с ношей на руках неудобно. Особенно, когда ты жёстко ограничен во времени ценой жизни дорогого тебе человека. Но я справился. Вбежал в амбар, опустил Лизу на разбросанное повсюду сено (его пряный запах приятно щекотал ноздри) и упал рядом.
Пока выстрелов за спиной слышно не было. Судя по всему, оставшиеся в живых немцы всё ещё приходили в себя.
Как и говорил "Паук", здание оказалось очень старым. Высокие, не имеющие внутренней обшивки потолки. Тёмные балки опорных перекрытий. Сложенные на века, каменные стены. Добротная конструкция. Грамотно прежними мастерами собранная. Такая не подведёт. Зимой от холода урожай защитит, а летом, не смотря на жару, здесь будет прохладно.
Однако война не пощадила даже такое строение. В одно из узких, вентиляционных окон попал артиллерийский снаряд, и на его месте зияла теперь огромная, усыпанная щебнем, дыра.
Изучая обстановку, я обернулся по сторонам и вдруг на долю секунды замер. Метрах в двадцати от нас, нацелив на меня хищный, усеянный охлаждающими отверстиями кожух ствола, стоял крупнокалиберный пулемёт. 131-ый авиационный MG.
Такие "машинки" считались серьёзным оружием. В основном немцы цепляли их на самолёты. "Мессеры", "Фокеры", "Юнкерсы". Использовали там, в качестве синхронного: турельного и крыльевого. Да и в спаренных установках они здорово себя проявили. Подача ленты двусторонняя, безотказны в работе, калибр в 13
Стоявший передо мной и вовсе был переделан в сухопутный. Установлен на мощный лафет, освобождён от пневматического механизма, и снабжён рукоятью перезарядки. Грозное оружие.
Кто и зачем его сюда притащил, оставалось загадкой. Ровно до тех пор, пока из-за открывшейся внутренней двери не показался увешанный пулемётными лентами Маротов. Сгибаясь под тяжестью своей ноши, он выглядел предельно собранным. Дотащил боекомплекты до пулемёта, свалил их на землю и тут только нас обнаружил.
— Тьфу ты, …, — Жан едва не схватился за висевший на боку автомат, — зевнул вас, командир. Ну, наконец-то.
Боец шагнул навстречу и широко улыбнулся. Однако улыбка померкла, едва он увидел Лизу.
— Вот же…
Боец грязно выругался, опустился перед ней на колени, приложил к шее пальцы.
— Жива. Похоже, лёгкое задето.
Я неопределенно пожал плечами.
— Похоже. Врача бы надо.
— Какие здесь теперь врачи? — Маротов злобно оскалившись, сплюнул, — наших всех вывезли. Немца разве что. В комендатуре должен быть.
Хорошая идея. Неосуществимая, правда.
— Ты пока с этим управляйся, — разведчик кивнул на MG, — а мы с "Пауком" попробуем. На входе там пару солдат всего. Ну, внутри ещё пяток наберётся. Думаю, проблем не возникнет.
— Не получится, Жан.
— С какого страху?
— Нет больше "Паука". Самоподрыв. Немцев на себя взял. Лизу вон из западни вытащил.
На некоторое время сержант замер. Отрешённо посмотрел на всё ещё копошащихся у "Kruppa" фрицев. Наклонил голову. Примерился к показавшемуся из-под машины офицеру и вдруг присел к пулемёту.
Лента в приёмник.
Мягкая протяжка затвора.
Спешки в его действиях нет. Буднично всё. Словно на полигоне к стрельбе готовится. Подвод ствола, корректировка и несколько точных очередей. Коротких, но необычайно злых. Практически без прицеливания.
"Авиатор" в его руках ожил. Колыхнулся на мощных лапах. Ощутимо отдал в плечо, из-за чего длинными лентами работать с собой не позволил. Тяжёлый, больно, для ручной стрельбы. И вдоволь свинцом накашлявшись, вновь обездвижено застыл на месте. Выпустил напоследок из ствольной муфты сизое колечко дыма — "хорошо поработал"
Солдат у грузовика больше не было. Не то чтобы те местами попрятались, скорее уж от слова совсем. Убойный калибр, покрошив на куски, отбросил их тела к придорожной канаве. А вот капитан возле "Мана" имелся. Точнее теперь уже пол капитана.
Отделив плечи, очередь попросту разрезала офицера напополам.
— Привет от Тимы, ублюдки, — Маротов оценил результаты стрельбы, бережно погладил трехпалого своего "зверя", а затем раздражённо сплюнул ещё раз, — так-то лучше.
Поднялся и подошёл ко мне.
— Давай, Ван, перенесём девчонку. Тут внутри комнатка одна есть. Странная, правда, замкнутая со всех сторон. Окошко только под потолком маленькое. Счетовод, может какой сидел. Амбар всё-таки. Хотя не факт. Мыслю, лучше ей всё-таки там побыть. Спокойнее выйдет. И Дашка опять же за ней присмотрит.