Гаран вечный: Кристалл с грифоном. Год единорога. Гаран вечный
Шрифт:
Я поняла, что он мне поверил. Затем он повернул голову, прижался окровавленными губами к моей груди и затих, как будто уснул. Немного погодя, я бережно положила его и поднялась на ноги, оглядываясь по сторонам. Я не могла теперь смотреть на него. Я понимала, что мы попали в какое-то место, созданное Прежними, но не это было целью нашего пути. И остановилась я тут только потому, что не могла дальше нести Торосса. Теперь я решила исследовать это место.
Здесь не было стен, только каменные плиты под ногами, блестевшие в лунном свете. Неожиданно я заметила, что камни сами слабо светятся бледным сиянием, подобно свечению моего шара. Эти камни
Не только сияние камней, но и их форма удивила меня. Камни были выложены в виде пятиконечной звезды. Я стояла, слегка покачиваясь. Камни излучали энергию, как будто стараясь, чтобы я поняла их значение, смысл. А мои знания о Прежних были так отрывочны, что я не могла даже предположить, куда мы пришли. Но я чувствовала, что это место не предназначено для служения Темным Силам. Это было место, где когда-то сосредотачивалось Могущество, остатки которого до сих пор витали здесь!
Если бы я знала, как это использовать! Может быть, я спасла бы Торосса, спасла жителей долины, которые теперь считают меня своим предводителем. Если бы я знала! И я заплакала от духовного одиночества, от утраты того, чего не имела, но что теперь многое могло бы решить.
Здесь было что-то недоступное мне. Внезапно я запрокинула голову и посмотрела вверх, раскинув руки в стороны. Я хотела открыть вечно закрытую во мне дверь, открыть её свету. Как он был нужен мне сейчас, и я просила, чтобы он явился ко мне. Но я не знала, чего именно просила, и вот мои руки опустились, а я осталась такой же беспомощной, как и раньше. Меня точило сознание того, что мне предложили нечто важное, чудесное, а я так мало знала, что не смогла принять это. Эта мысль была горше всего.
Все ещё переживая утрату, я повернулась к Тороссу. Он неподвижно лежал, как будто спал. Его окружало сияние камней. Я не могла похоронить его по обычаю долин — надеть на него доспехи и сложить руки на рукояти меча, чтобы каждому было ясно, что он погиб как воин. Даже этого я не могла сделать для него, но здесь мне это не казалось необходимым. Он лежал в сиянии славы, и я поняла, что мне не нужно думать о гробнице. Я встала на колени, взяла его руки и сложила их на груди. После этого поцеловала его так, как он того жаждал больше жизни, хотя я и не смогла стать для него женой. Я не могла идти рядом с ним по жизни.
Затем я пошла в лес и нарвала цветов и ароматных трав. Я покрыла ими тело Торосса, оставив открытым только лицо, смотревшее в ночь. И я стала молить Могущество, которое здесь обитало, чтобы оно охраняло покой Торосса. Потом повернулась и пошла дальше, твердо зная, что Тороссу будет здесь хорошо, независимо от того, что происходит теперь в разграбленном и измученном войной мире.
У края звезды я заколебалась. Что мне делать? Идти по лесу и разыскивать следы наших людей? В конце концов, я решила искать своих. Деревья в лесу были большими, а просветов впереди не наблюдалось. Я вполне могла заблудиться, ведь у меня не было опыта жизни в лесу. Но я шла вперед и надеялась, что иду туда, куда надо. Когда я добралась до густых зарослей кустов, которые стояли стеной на опушке леса, я почувствовала, что падаю с ног от усталости, голода и жажды. Но передо мной уже находился конец долины и начинались горы, в которых, возможно, скрылись беглецы из Икринта.
Небо просветлело, приближалось утро. Сияние шара угасло, я осталась одна, и тяжесть легла на моё
Я добралась до гряды камней и поняла, что дальше идти не смогу. Вокруг росли дикие вишни. Они были настолько спелые и кислые, что их было невозможно есть без мяса, но я позабыла обо всем и набивала ими рот с жадностью, которая знакома лишь вконец изголодавшемуся человеку.
Я хорошо понимала, что дальше идти не могу, да и лучшего места для отдыха, чем эта каменная гряда, мне не найти. Но прежде чем забраться в подходящую расщелину, я решила несколько приспособить свою одежду для передвижения по лесу. Полы моего плаща были раздвоены, чтобы я могла садиться на лошадь, но они были такие толстые, что мешали мне ходить. Поэтому я отрезала их ножом Торосса, после чего обмотала ими свои сапоги. Теперь мой костюм вряд ли можно было назвать элегантным, но передвигаться я могла с большей свободой.
Затем я забилась в щель с полной уверенностью, что моё взбудораженное состояние не позволит мне уснуть, как бы ни велика была моя усталость. Помимо воли мои руки потянулись к груди и сжали шар с грифоном. Хотя теперь он был холодным, его приятная гладкая поверхность как-то успокаивала меня. Так я и заснула. Все люди видят сны, но когда просыпаются, вспоминают лишь некоторые отрывки, которые особенно воздействовали на них — либо жуткие кошмары, либо немыслимое наслаждение. Но то, что приснилось мне, совершенно не походило на обычные сны.
Я находилась в какой-то маленькой пещере, а снаружи свирепствовала буря чудовищной силы. Кто-то был рядом со мной в этой пещере. Я угадывала в полутьме очертания плеч, видела его голову, повернутую от меня, и мне очень хотелось узнать, кто же он. Но я не видела лица незнакомца и не знала, как его позвать. Я лишь съёживалась от страха, когда на пещеру обрушивались удары ветра. И здесь было так же, как было там, на пятиконечной звезде: я сознавала, что будь у меня дар, способность, я могла бы сделать всё, чего пожелаю. Но у меня не было этого дара, и сон кончился, а может быть, я просто ничего не помню.
Когда я проснулась, солнце уже опускалось к горизонту. Длинные тени лежали у моих ног. Я была всё ещё слаба, мне очень хотелось пить, и сильно болел живот — вероятно, я объелась кислых вишен… А может, просто от голода. Встав на колени, я осторожно выглянула, чтобы не пропустить возможных врагов. И сразу заметила двух разведчиков, передвигавшихся очень осторожно, всё время оглядываясь. Моя рука тут же сжала кинжал. Но затем я поняла, что это жители долины, и тихонько свистнула им.
Они мгновенно распластались на земле и подняли головы лишь тогда, когда я свистнула во второй раз. Они заметили меня и вскоре находились рядом. Я узнала их — это были оруженосцы Торосса.
— Рубо, Анграл! — я была так рада встрече с ними, что приветствовала их, как братьев.
— Леди! Торосс сумел выручить тебя! — воскликнул Рубо.
— Да, он спас меня. Великую славу он принес своему Роду.
Воины посмотрели на вход в пещеру, и я поняла, что они уже догадались о том, что я могу им сообщить.
— У пришельцев имеется оружие, которое поражает издалека. Когда мы от них убегали, Торосса ударило сзади. Он умер на свободе. Слава и честь его Дому! — могли ли эти традиционные слова выразить мою бесконечную благодарность воину и передать ему последнее «прощай!». Оруженосцы были уже довольно преклонного возраста. Что могло Торосса связывать с ними? Не знаю… Они печально склонили головы и повторили за мной традиционные слова: