Гаран вечный: Кристалл с грифоном. Год единорога. Гаран вечный
Шрифт:
Женщина закрыла руками уши, будучи не в силах вынести этот пронзительный звук. Она покачнулась, но не упала. Роджер, наконец, поднялся на ноги и подошел к ней. Одна рука его все еще беспомощно висела вдоль тела, а второй он поддерживал женщину, давая ей возможность опереться на его плечо. Лицо его было совершенно белым, но по выражению его глаз я поняла, что воля его не сломлена, что ненависть его еще жива и даже усилилась. Лишь губы шевелились на его лице, застывшем подобно маске.
— Идиотка! Борись! Сражайся! Неужели ты хочешь,
Лорд Янтарь расхохотался. Это был беззаботный смех, смех человека, который ничего и никого не боялся.
— Ах, Роджер, ты стремишься к тому, о чем ничего не знаешь, а если бы знал, то не осмелился бы даже подумать об этом. Ты все еще ничего не понял? Ты жаждешь получить то, чего недостоин. Твой умишко не способен постичь того, что ты хочешь получить в свое распоряжение.
Каждое его слово подобно хлысту било по Роджеру. На его лице отразилась такая злоба, какая не могла отразиться ни на одном человеческом лице. На губах появилась пена, и он заговорил.
Но в моей голове зазвенело, и я не слышала, что именно он говорит. Я опустилась на землю, как будто чья-то могучая Рука прижимала меня к ней. Над головой Роджера вырос столб черного пламени, не красного, как у обыкновенного честного пламени, а черного! Его верхний язык начал клониться к лорду Янтарю. Но тот стоял на месте и даже не поднял глаз, словно это совсем не беспокоило его.
Я пыталась крикнуть, предупредить его, но совсем ничего не слышала, даже собственных слов. Пламя все склонялось и склонялось. Оно уже окутало голову лорда Янтаря кольцом, но он не сводил глаз с Роджера.
Над Роджером и женщиной, которую он поддерживал, сгущалось пламя. Казалось, оно исходит из них, они сами горят в этом пламени, которое становилось все чернее и чернее. Вскоре оба они скрылись в самой его гуще. Кончик пламени все еще трепетал, стараясь коснуться лорда Янтаря, но тщетно.
Пламя стало медленно угасать, становясь все меньше и меньше. Наконец, последняя вспышка — и оно погасло. Роджера и леди Тефаны не было… Исчезло пламя, исчезли и они оба! Я потерла руками глаза. Такой конец вселил в меня ужас, какого я еще никогда не испытывала, а затем… затем наступила тишина.
Я ждала, когда заговорит мой лорд. Но он молчал, и я открыла глаза. И тут же вскрикнула, забыв обо всем. Он больше не стоял, смело смотря в глаза врагов. Он неподвижно лежал вне нарисованного кровью круга.
Мои ноги были уже свободны: змея исчезла. Я направилась к нему, подняв по пути шар с грифоном. Теперь он снова превратился в игрушку — тепло и жизнь ушли из шара.
Как раньше я прижимала к себе голову умирающего Торосса, так теперь я прижимала голову лорда. Глаза его были закрыты. Сперва я решила, что он мертв, но под моими вопрошающими пальцами ощущались медленные удары сердца. Он победил и остался жив. О, если бы мне удалось спасти его!
— Он будет жить!
Я изумленно
— Кто вы такой? — спросила я.
Он качнул головой, ласково глядя на меня, как на глупого ребенка.
— Что имя? Впрочем, зови меня Пивором. Это имя хорошо служило, когда ко мне обращались за помощью люди.
Он отошел от стены и вошел в круг, взмахивая посохом. Дьявольский круг исчез, звезда — тоже. Затем он повернулся к лежащим мужчине и девушке. Еще один взмах посохом — и оба они тоже исчезли, как будто их и не было. Исчезло все, словно это было частью ужасного сна, от которого я, проснувшись, избавилась.
Он подошел к нам, мягко улыбаясь. Подняв посох, он коснулся моего лба и груди моего лорда. Мой страх сразу исчез, осталось только непередаваемое счастье и мужество. Сейчас я могла одна выйти против целой армии врагов. И все же это было не просто мужество для боя. Нет, нет! Это было мужество, чтобы жить, а не умирать. Пивор взглянул на меня и кивнул.
— Верно, — довольно произнес он. — Посмотри на свой ключ, Джойсан. Его сможешь повернуть только ты.
— Ключ? — удивилась я.
— Дитя мое, а что ты носишь на своей груди? Боги распорядились, чтобы он был подарен тебе, и подарил тебе его тот, кто нашел тебя, и тоже не по воле случая. Когда-то давно был начат узор на ткани, и он должен быть закончен, когда придет время.
Кончик его посоха что-то чертил на земле. Я смотрела, и мне казалось, что я вот-вот пойму его загадочные слова. Стоит мне приложить чуть больше усилий — и я буду знать все.
Тут я услышала смех.
— Ты все узнаешь, Джойсан, все узнаешь в свое время.
Мой лорд открыл глаза, и в них появилась жизнь. Он узнал меня, и в его глазах мелькнуло изумление. Потом он шевельнулся, как бы желая вырваться из моих объятий, но я крепко держала его.
— Я… — медленно проговорил он.
Пивор стоял возле нас с теплой улыбкой.
— Сейчас и здесь ты — Керован. Может немного меньше, чем раньше, но Керован, пока ты не пожелаешь вернуться. Могу ли я называть тебя «родственник»?
— Но я… я был…
Посох Пивора коснулся его лба.
— Ты был частью, а не целым. Но ты не сможешь долго хранить в себе то, что ты вспомнил, кем ты был и кем можешь стать. Ищи, Керован, ищи, ибо кто ищет, тот и находит, — он повернулся и показал посохом на утес. — Здесь находятся ворота. Открой их, если захочешь. Там много такого, что может тебя заинтересовать.
И после этих слов он исчез.
— Мой лорд!
Он разорвал мои объятия, но не для того, чтобы оттолкнуть меня, как я опасалась. Нет, он сам обнял меня.