Гарантирую жизнь
Шрифт:
– Да, безмозглость человеческая не имеет предела! Но я тебе обещаю, что премию Дарвина не получу.
– Очень надеюсь, – насмешливо улыбнулась Диана и зовуще потянулась.
Дмитрий посмотрел на нее, чувствуя нарастающее волнение и вспоминая четверостишие Валентина Гафта:
Мы сидели, пили чай,Лучше и не надо.Все напоминало рай,Но хотелось аду.Однако вслух он повторять четверостишие не
– Кажется, у меня приступ…
– Что, сердце?! – вскочила Диана, бросаясь к нему.
– Сердце! – подтвердил Дмитрий, хватая ее в охапку.
Храм БЕСа, выросший на месте снесенной церквушки недалеко от Введенского кладбища, представлял собой монументальное кирпичное сооружение с тремя конусовидными башнями, напоминающее элеватор, обнесенное мощной шестиметровой стеной. Проникнуть внутрь этого сооружения силой не представлялось возможным, оно было рассчитано чуть ли не на артиллерийскую осаду, и разработчикам операций КОП пришлось изрядно поломать головы, прежде чем найти достаточно эффективное и простое решение. В понедельник это решение было обсуждено «копами», а во вторник команда полковника Михно приступила к его реализации.
В десять часов утра, когда послушники храма в количестве ста с лишним человек (наблюдатели постарались и выяснили весь состав Братства) приступили к «утренней литургии», к воротам «замка» подкатила белая, с красными крестами на дверцах, машина – медицинская «Газель», и водитель дважды надавил на клаксон.
Отворилась калитка рядом с тяжелыми металлическими воротами, оттуда выглянул могучий молодой человек в черной рясе.
– Чего надо?
– Санэпиднадзор, – веско сказал врач в белом халате, которого играл сам Мих-Мих. – В районе намечается эпидемия дезинтерии, разносчиком которой могут быть мыши и крысы. Открывай, проверять подвалы будем на наличие.
– Не велено.
– Тогда доложи своему батюшке, не в его интересах с властями конфликтовать. Закроем храм на фиг! У меня на руках постановление губернатора о поголовной ревизии всех общественных и частных заведений вроде вашего.
Привратник в рясе глянул на «Газель» и скрылся.
– Если они нас не впустят, – сказал водитель, также одетый в халат, роль которого исполнял бывший омоновец Самохин, – придется менять план.
– Не придется, – уверенно проговорил полковник. – Мы вчера передали по радио о вспышке дезинтерии, в храме должны слушать новости. А настоятель не захочет идти против властей, он знает, что храм находится на особом счету и его мало кто жалует из местных жителей. – Михно поправил пуговку рации на воротнике халата. – Внимание, перекличка.
Тихие голоса оперативников доложили о готовности к работе. Сообщил о себе и Дмитрий, прогуливающийся возле храма в паре с Миленой Отиевой, служившей раньше в женском батальоне Российского Легиона. Они должны были сыграть роли молодых людей, пришедших записаться в послушники Братства.
Пока они прогуливались, с ними повстречалась старушка, сердито косившаяся на неприступные стены храма БЕСа и разговаривающая сама
– Вот хоромы отстроили, богоотступники! Не побоялись гнева божьего!
– А почему они должны бояться? – поинтересовалась Милена, переглядываясь с Дмитрием.
– Так ведь здесь раньше православный храм Воскресения стоял, потом церковь Воскресения. Снесли церковь, православным и помолиться негде стало, а эти жируют, молодежь с панталыку сбивают. Обидно это.
И старушка побрела дальше, что-то приговаривая и крестясь.
– Это она напрасно жалуется, – заметила спутница Дмитрия, – в Вологде хватает православных церквей, есть куда сходить помолиться.
– Она старая, живет где-нибудь поблизости, – вступился за старушку Дмитрий. – Раньше-то прошла сто метров – и вот тебе церковь, а теперь куда-то ехать надо. И вообще ты плохо штудировала материалы Мих-Миха. В Вологде за последние десять лет восстановили лишь один православный храм, зато открыли буддистский центр, два протестантских храма, католический, две синагоги, две мечети и шесть сектантских приходов. Это разве не обидно русскому человеку?
– Я за свободу вероисповедания.
– Я тоже, только не за счет ликвидации Православия. А храм БЕСа вообще сатанинская организация, и ею надо заниматься всерьез. Я не уверен, что наш наскок что-либо изменит. Разве что заставит власти задуматься.
Снова отворилась дверь в стене.
– Наставник занят, – сказал выглянувший привратник. – Приезжайте после одиннадцати часов.
– Почему после одиннадцати? – не понял Михно.
– Закончится восхваление принципа, – туманно пояснил страж ворот, закрывая дверь.
– Я говорил, – хмыкнул Самохин. – Придется ждать.
– Странно…
– Что странно?
– В одиннадцать начинается заседание Городской думы…
– Совпадение. При чем тут дума? Сектанты заняты своими делами, у них «восхваление принципа». Интересно, что бы это значило?
– Послушники храма тоже молятся своим богам. Что ж, придется ждать. Всем передышка до одиннадцати.
– Не люблю я ожидания, – проворчала Милена, беря Дмитрия под руку. – И оттяжек не люблю. Наверняка что-нибудь непредвиденное случится.
«Влюбленные» снова побрели по аллее мимо храма, поглядывая по сторонам и прислушиваясь к долетавшим из-за стен звукам: мычанию коров, крикам петухов, тарахтению мотора; храм имел собственное подворье и подсобное хозяйство. Время со скрипом двинулось от десятичасовой отметки к одиннадцатичасовой.
В половине одиннадцатого неожиданно к воротам храма подкатил джип «Тойота» с темными стеклами, посигналил, и ворота открылись. Джип скрылся во дворе.
Михно и Самохин переглянулись.
– Кто это так по-хозяйски заехал?
– Номера, между прочим, московские. Наверное, центральное начальство Братства из столицы прикатило.
– Это очень некстати.
– Что будем делать?
Полковник с минуту размышлял, барабаня пальцами по торпеде машины.
– Подождем все-таки. Отбой объявить никогда не поздно.