Гардемарин Ее Величества. Инкарнация
Шрифт:
— Икс, прием! — Я прижал пальцем только чудом не потерянную во время бега с препятствиями гарнитуру. — Ты где?
— Еду, авария была, объезжал… Почти на месте.
Где-то совсем рядом слышался рев двигателя на высоких оборотах. И, кажется, не одного… И не с той стороны, с которой должен был подъехать Камбулат.
Да и машины оказались другими. Но чертовски знакомыми.
В конце переулка появились два тонированных и закатанных в черный «раптор» микроавтобуса без номеров. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться,
И по чью душу отморозки пожаловали.
— Назад!
Я дернулся обратно в арку, и в этот момент совсем рядом с нами раздался визг тормозов. Знакомый «Икс» едва не сорвал резину, исполняя в узком переулке «полицейский» разворот.
— Внутрь, быстрее! — рявкнул Камбулат — одновременно и в наушнике, и из-за полуопущенного стекла.
— Оля, Елизавета — вниз, между сидений! — командовал я, уже обегая машину. — Маркиз, ты назад! Делай что хочешь, но за девушек отвечаешь головой! Поехали, ходу, ходу!!!
Я хлопнул дверцей, и Камбулат вдавил газ в пол. «Икс» рванул с места, чуть задрав капот, и черные микроавтобусы в зеркале будто прыгнули метров этак на тридцать назад.
— Куда едем, Острый?
Камбулат впился взглядом в дорогу, а пальцами — в руль. Лицо напряженное, но не суетится. Хорошо. Только водителя в панике нам и не хватало.
— Гони сразу в Зимний! — распорядился я. — Уж туда-то эти придурки за нами не сунутся.
Наверное…
Промчавшись по переулку, Камбулат, не притормаживая, чуть ли не боком вылетел на Садовую. Какая-то малолитражка испуганно дернулась в сторону и «поцеловалась» с мусоровозом. Кто-то возмущенно загудел, но нам было не этого: сзади раздался лай автоматов, и по 'задней двери застучали пули.
— Маркиз, Щит! — выкрикнул я, склоняясь к приборке. — Сможешь на всю машину?
— Попробую.
Поплавский закряхтел, выругался себе под нос, но все-таки справился, и тут же полыхнул энергией Дара, выдавая элемент.
Камбулат снова крутанул руль, и «Икс» выскочил на Невский под красный сигнал светофора. То, что мы до сих пор никуда не впилились, можно было объяснить только тем, что центр города все-таки перекрыли. Частично еще из-за бала, частично — уже после того, как снесли кусок Пажеского корпуса.
И как только прощелкали, а?
Оставляя черный след на асфальте, «Икс» выровнялся и полетел по Невскому, стремительно набирая скорость. Я бросил взгляд в зеркало: микроавтобус не отставал. По «Иксу» опять застучали пули.
Да чтоб тебя!
— Ты что делаешь? — не отрываясь от дороги, спросил Камбулат, слыша, как я ерзаю на сиденьи, пытаясь развернуться.
— Собираюсь разобраться с погоней, — буркнул я.
Стекло сзади сначала пошло трещинами, а через несколько мгновений со звоном осыпалось внутрь. Поплавский экономил резерв, урезая Щит до совсем уж компактных размеров, и машине приходилось туго.
— Эй, ты чего? —
— Ага, а БТР на мосту ты подвинешь, да? Перекрыто там!
«Икс» на полном ходу влетел на пешеходную улицу, Камбулат ударил по клаксону и руку с него уже не убирал. Впрочем, зевак вокруг почти не было — люди сами спешили убраться подальше от стрельбы и рева движков. Однако скорость все равно пришлось сбросить.
Повернувшись, я принялся садить из автомата прямо через отсутствующее заднее стекло. Пули высекали искры из радиатора ближайшей машины, а несколько, попавших в лобовуху, разукрасили ее паутиной трещин, но водителя я, похоже, зацепить не смог.
Ответная очередь заставила меня пригнуться: стрелок, высунувшийся из двери справа микроавтобуса, поймал нас в прицел, а Щит Поплавского стремительно сдувался.
— Люк открой! — выкрикнул я.
Камбулат без вопросов ткнул в кнопку на торпедо, и стеклянная панель в крыше «Икса» начала медленно сдвигаться назад. Я встал коленом на подлокотник, а вторую ногу кое-как просунул между сиденьями…
— Осторожнее!
Поплавский, на которого я, по всей видимости, наступил, сдавленно хрюкнул.
— Терпи, — буркнул я, высовываясь наружу.
— Вовка, держись! — Камбулат бросил машину в очередной занос, входя в поворот чуть ли не под прямым углом, и меня едва не вышвырнуло из люка. Выругавшись, я разжал пальцы, и автомат, лязгнув, соскользнул по крыше и свалился на дорогу.
Но одно оружие у меня еще осталось. После беготни и схватки с Одаренным резерв тоскливо показывал дно, но я все-таки потянулся к нему и, сжав зубы, кое-как собрал атакующий элемент. Уже не полноценный Молот, способный размазать машину в лепешку, а так, оплеуху — и ей еще надо было попасть.
Взмахнув рукой, я влепил остатки энергии в морду поворачивающего микроавтобуса. Радиатор с грохотом вмялся под капот, машина резко изменила траекторию и на полной скорости влетела в двери ресторана с крылатым значком на вывеске. Левое колесо вывернулось чуть ли под прямым углом, а кабина наполовину застряла в дверях, но и для меня удар не прошел без следа: в глазах потемнело, по губам вдруг потекло что-то соленое и липкое, и я рухнул обратно в салон.
— Сейчас, немного осталось, — прорычал Камбулат, сжав зубы и остервенело крутя баранку.
«Икс» снова выскочил на проезжую часть, правда, только для того, чтобы, снося ограждения, запрыгнуть на поребрик, перепахать клумбу и вывалиться на дорогу с другой стороны.
— Ты чего творишь?
— Уезжаю, блин! — буркнул Камбулат, втискивая машину в узкий переулок.
Двигатель заревел, и через несколько секунд мы уже мчали по набережной Мойки. Очередной финт рулем, и «Икс», проигнорировав «кирпич», пролетел по Певческому мосту. Александрийская колонна, маячащая прямо по курсу, стремительно приближалась.