Гардемарин Ее Величества. Инкарнация

Пылаев Валерий

И более ничего примечательного в дядиной безупречной биографии, похоже, так и не случилось. Успел немного послужить в городском управлении, в две тысячи четвертом похоронил брата, невестку и малолетнего племянника, а через пять лет и супругу. Из близкой родни у него остались только…

– Две дочки. – Я повесил шлем на руль и слез с мотоцикла. – Полине девятнадцать лет, Настасье – восемь.

Имея упрямство, время и скоростной мобильный интернет, не так уж и сложно выяснить о человеке все нужное. Особенно когда от этого самого человека зависит если не вся твоя новая жизнь, то уж точно ее начало.

–

Есть кто дома? – во весь голос поинтересовался я, шагая к калитке. – Ваше благородие!

– Иду, иду… И кого там принесло под вечер?..

Даже еще не разглядев сквозь зелень крупный тяжелый силуэт, я почему-то не сомневался, что встретить меня выйдет сам хозяин усадьбы, а не кто-нибудь из прислуги. Затрещали кусты, и с той стороны забора появился крупный мужчина. Уже не давно не молодой, но, что называется, в самом расцвете сил: назвать его пожилым и уж тем более стариком язык бы точно не повернулся, хоть дядя и готовился разменять седьмой десяток. Ростом он оказался лишь немногим выше меня, зато в ширину превосходил чуть ли не вдвое. Годы не пощадили талию и большую часть волос на голове, однако ничего не смогли поделать с выправкой.

Громадные могучие ручищи, наполовину поседевшие усы и прямая, как лом, спина. Дядя, хоть и раздался в поясе, до сих пор выглядел так, будто снял военную форму буквально вчера, а не двадцать с лишним лет назад.

– Чего надо? – хмуро поинтересовался он. – Инструмент не куплю, в услугах не нуждаюсь.

– Да какие там инструменты. – Я махнул рукой. – Я к тебе, дядя Костя.

– Кому дядя Костя, а кому Константин Иванович. – Плечистая фигура шагнула к калитке. – Ты сам-то чьих будешь?

– А ты посмотри внимательнее. Не узнаешь?

Я подошел поближе и старательно просунул между прутьев лицо. Свой основной – да, в общем-то, единственный пока документ. В последний раз дядя видел его много лет назад, когда этому телу было чуть меньше семи, однако некоторые черты не так уж сильно меняются со временем. Особенно фамильные: нос, скулы и аккуратный подбородок юный Володя мог унаследовать и от матери, зато лоб, брови и глаза явно указывали на мужскую линию рода Острогорских. И сходство осторожно-хмурых физиономий по разные стороны забора не заметил бы разве что слепой.

– Вовка… – одними губами прошептал дядя, пятясь назад.

– Он самый к вашим услугам, – улыбнулся я. – Ты только в обморок не свались, дядь Кость.

– Да как же так-то?! Мы ж тебя в четвертом году похоронили…

На мгновение я всерьез испугался лишиться заново обретенного родственника, но нервы у бывшего вояки оказались крепкие. Он вытаращился, побледнел, перекрестился… и тут же взял себя в руки. Снова шагнул вперед, разглядывая меня – и на этот раз втрое пристальнее, будто намереваясь просветить насквозь.

– Ну, что тут скажешь. – Я развел руками. – Полагаю, слухи о моей смерти сильно преувеличены.

– Так это… свидетельства же есть. – Дядюшка зачем-то развернулся и указал рукой куда-то в сторону усадьбы. – Все три дома лежат. Я сам в Пятигорске получал.

– Не сомневаюсь, – кивнул я. – А перед этим милостиво завещал наши тела науке.

Не знаю, как именно все случилось в тот день, когда одному из кураторов проекта удалось отыскать подходящего мальчишку. Одаренного, в меру подросшего, в меру здорового…

и в меру мертвого. Счет шел буквально на часы, и я лично предоставил исполнителю абсолютные полномочия. При необходимости он пообещал бы дядюшке хоть половину Сибири, и наверняка беседа закончилась… скажем так, без лишних вопросов и возражений. Я неплохо поработал над имиджем Совета имперской безопасности, и когда человек, пусть даже и облаченный в штатское, демонстрировал «корочку», даже самые ненавязчивые и вежливые его просьбы обычно исполнялись куда быстрее многих приказов.

– Так… Так было нужно.

Дядя виновато отвел взгляд. Вряд ли совесть мучила его десять лет назад, когда вдруг выпала возможность обеспечить будущее живой дочери за счет уже скончавшегося по всем медицинским стандартам племянника. Но смотреть в глаза этому самому племяннику оказалось не так уж просто.

– Дядь Кость, ну ты чего?.. Думаешь, я зло держу? – Я постарался вложить в голос все доступное мне очарование. – Да если бы не ты, меня бы тогда и правда похоронили с концами!

– Ты мне рассказывать будешь? – нервно проворчал дядя. – Я своими глазами видел, какой ты в реанимации лежал! Голова замотана, половину костей будто вынули…

Трещины в черепе, гематомы, ушиб мозга, компрессионная травма позвоночника, потеря почти трех литров крови. И около четырех десятков переломов – в этом теле не осталось почти ничего целого… Несовместимые с жизнью повреждения.

Которые исправили за какую-то пару часов. Над моим новым вместилищем поработали лучшие целители и Конфигураторы Империи, и с устранения последствий аварии они, можно сказать, только начали. Подчистили мусор, подлатали разорванные мышцы и ткани, срастили кости. А заодно и укрепили так, что теперь я, пожалуй, смог бы выдержать несколько попаданий из крупнокалиберной винтовки и даже продолжить двигаться. И только после этого взялись за сложнейшие Конструкты, завершая превращение умирающего пацана в почти безупречный инструмент.

– Ничего. Цела моя голова. И руки-ноги на месте. Смотри! – Я взялся за решетку и без особого труда разогнул чугунные прутья с палец толщиной. – Даже лучше прежних.

– Нечего тут забор портить! – проворчал дядя, распахивая наконец калитку. – Заходи. Чай пить будем.

Не знаю, поверил ли он мне на самом деле или только делал вид, но начало мы положили… какое-никакое. Суровому вояке наверняка ничуть не хотелось показывать растерянность, и все же что-то неизбежно прорывалось. И неудивительно: у любого на месте дяди в голове царил бы полнейший сумбур. Такой, что даже вопросы у него выходили странными и неуклюжими.

– Вон оно как… Так чем же ты, Вовка, занимался все это время?

– Лечился по большей части. – Я пожал плечами. – Потом учился.

– Где?

– А вот этого, дядь Кость, я тебе не скажу, – строго ответил я. И для пущей убедительности многозначительно добавил: – Сам понимаешь.

Лжи лучше избегать. Во-первых, ее слишком легко проверить. А во-вторых, воображение сработает ничуть не хуже: судя по сосредоточенной складке между бровей, дядя уже вовсю придумывал что-то вроде секретной базы Совета. Подземного тренировочного лагеря где-нибудь в недрах Бештау, где хитроумные Конфигураторы выращивали суперсолдат из таких же, как я, искалеченных пацанов.