Гарем и легкость. Книга от депрессии
Шрифт:
Точно так же, как рост среднего орка в среднем на добрую голову возвышался над головой среднего гнома, известная часть мужского организма гнома была в разы больше, чем, к-хм, хозяйство среднего орка.
Такая вот причуда Создателя.
— Не сказать, что я был бы против той темы, которую ты предлагаешь, — гном попытался рассудительно вернуть бразды правления беседой в свои руки. — Но я просто не привык к подобной откровенности со стороны дочерей твоего народа.
— Ты, что ли, поболтать со мной собираешься? И на этом всё? — иронией и юмором дочь некогда
Последнее было логичным. В отличие от гномов, орки отдыхали в пятницу и субботу, а рабочая неделя у них начиналась в воскресенье. Гномы же, напротив, по воскресеньям посещали свои храмы, а в пятницу ещё торопились на работу.
— Не сочти, что лезу не в своё дело, но кем сейчас присмотрены ваши без сомнения очаровательные дети? — метнул второй пробный шар следом за таким удачным первым гном, мгновенно прикидывая открывшиеся детали диспозиции. — Если предположить, что мы найдём беседу друг с другом увлекательной, то она может и затянуться. А кто приглядит за вашими детьми?
Страсть страстью, но головы совсем уж терять не стоит. Если прозондировать ситуацию поглубже, хуже от того точно никому не будет. Благо, открытость и прямота орчанки этому не препятствовали.
— А нет у нас пока детей, — широко и белозубо улыбнулась подруга по застолью. — Именно что пока нет. Я из Старшего жуза, он из Младшего. И я ещё, например, не определилась, будем ли и дальше вместе жить или разбежимся. Потому пока от него не рожала, и в ближайшее время не собираюсь. Так что у нас с писюном?! — Неожиданно громко прошептала теперь уже не незнакомка гному на ухо.
Она приложила свои губы к уху собутыльника так, что из окружающих никто ничего не услышал; а самому Бронксу показалось, будто ему на ухо орут.
В довершение своего вопроса, дочь Степного народа по-братски хлопнула нового товарища по плечу. Да так звонко, что сравнимо это было с ладонью мужчины-гнома.
— Девять дюймов! — тотчас честно признался Бронкс.
Он не планировал делать особой тайны из того, что в самое ближайшее время и так должно было между ними прояснится.
Алия уважительно и многообещающе кивнула на эти слова, махнув вверх-вниз длинными ресницами над бокалом с пивом.
Бронкс решил закрепить успех:
— Могу тотчас доказать.
По заливистому смеху спутницы он понял, что пятый портер всё же чуть затуманил зеркало его сообразительности. Видимо, с последним аргументом следовало слегка повременить.
Глава 3
По-хорошему, в том разговоре он сделал всего одну ошибку. Но понял гном это лишь через половину дня, когда они с Алиёй, в очередной раз отвалившись друг от друга на белых шелковых простынях её семейного жилища, с удивлением услышали звук проворачивающегося
— Упс, муж пришёл, — озадаченно произнесла орчанка. — Хм, странно. Он же до утра должен быть на службе… И чего это его черти раньше времени принесли?
Бронкс отлично помнил: в кабаке род занятий мужа она называла не службой, а работой.
Скажи она слово «служба» изначально, он бы ни за что не упустил этого и поинтересовался бы в ответ: а кто это у нас муж?
Костеря себя за такую неосмотрительность, он запоздало сообразил: а ведь сутками не только подавальщики в кабаках работают.
Сейчас же, вид здоровенного старшего офицера городской стражи, сверкающего новыми погонами и вынужденного пригибаться, чтобы пройти в стандартные двери, пробудил в Бронксе целую бурю противоречивых чувств.
Обнаруженная в собственном доме картина громилу, обряженного в форму служителя закона, похоже, не просто не обрадовала, а и вовсе уязвила в самое сердце.
— Оно и понятно, — тоскливо пробормотал сам себе Бронкс, прикидывая возможные дальнейшие действия.
Откровенно говоря, перед таким выбором он ещё в жизни не стоял.
Да, ранее случались моменты, когда, казалось, с Костлявой не разминуться. Но все предыдущие разы гном в сходных обстоятельствах отвечал исключительно за себя; максимум — за таких же товарищей, которые знали, на что шли, либо вполне сами за себя могли постоять.
Сейчас же здоровенный детина, обличённый почти непререкаемой властью, именно в этот момент и в данном месте, взревев раненым в жопу диким зверем, застыл прямо в дверях. После чего принялся судорожно лапать кобуру, в которой, несомненно, находился какой-нибудь служебной самострел.
На Бронкса тут же накатило ледяное спокойствие. В те моменты, когда рисковал он сам, говорить об эмоциях ещё было уместно. Сейчас же рядом с ним, на кровати, находилась беззащитная женщина (которую, в случае беспредельных действий её супруга, тоже могло зацепить).
Сам гном, увы, был не вооружён.
Законно носить любое оружие на территории города разрешалось исключительно городской и полицейской страже.
Чисто теоретически, такие же права еще имела армия. В реальности же, врагов армии внутри города не водилось и крайне редкие патрули из армейских промышляли преимущественно тем, что ловили точно таких же, как они, пьяных служивых.
Ах, если бы муж Алии был военным, армейским! К сожалению, здоровенный громила-орк служил совсем по другому ведомству. Формально, стоя ниже армейских в государственной иерархии, на деле данный индивидуум мог даже и насмерть зашибить сейчас Бронкса без особых последствий для себя лично.
Масла в огонь подлила пронзительно закричавшая в ту же секунду Алия.
Выносить крики женщины, ещё и такой красивой, было выше сил гнома.
Недолго думая, представитель подгорного народа ухватил массивную каменную пепельницу, стоявшую на прикроватной тумбочке явно с той стороны, где спал хозяин дома.