Гарем покойников
Шрифт:
Глеб едва заметно съежился, но все-таки выстоял. Необходимость обороняться держала его в боевой готовности. «Вот сейчас, — думал он, — сейчас этот гад скажет, что я убил их всех!»
— Алла поступила как настоящая преданная жена, — сдержанно продолжал Кумарикин. — Она решила освободить вас, Глеб Николаевич, от этой кабалы. Прикинувшись ревнивой стервой, она хотела встретиться со всеми тремя девушками по очереди и закатить каждой из них грандиозный скандал. Два скандала вышли очень впечатляющими, недаром же ваша жена — актриса. И Ксения, и Софья выслушали все, что им предназначалось. А вот с
Алла сокрушалась вместе со всеми: «Надо же, погибнуть так нелепо, во, цвете лет, да еще в день своего рождения!» Но прошло чуть больше месяца, и под колесами автомобиля погибла Ксения Бажанова, вторая девушка из вашего списка. И тоже в свой день рождения! Несчастные случаи из-за этого странного совпадения сразу же переквалифицировали в убийства. Иначе и быть не могло! Тогда-то Алла и заволновалась по-настоящему. Ведь чтобы не порочить имя мужа, она не сообщила следователю, что Марина Пахомова в момент своей гибели направлялась на встречу с ней. И вообще скрыла всю историю с вашими любовницами.
В милиции не знали о вашей связи ни с одной из погибших девушек. Не знали о том, что вы ежемесячно выдавал каждой из них «поддерживающую» ссуду.
Итак, по понятным причинам Алла ничего не рассказала следователю. Зато все рассказала мне. И тот факт, что Марина Пахомова погибла возле того дома, где Алла назначила ей встречу, мне очень не понравился. Знаете, на что это было похоже?
На подставку. Я стал думать: кому же выгодна смерть бывших любовниц Глеба Николасвича? Вывод был очевиден: только Алле и ему самому. В Алле я был уверен, поэтому заподозрил босса.
«Ну вот, началось! — подумал Глеб, складывая губы в насмешливую, как ему казалось, улыбочку. — Сейчас понесется, как курьерский состав. И как надо оправдываться? Топить Аллу? Это будет выглядеть просто неприлично».
— Короче говоря, — продолжал Кумарикин, — я решил, что это Глеб Николаевич избавляется от материальной и, в первую очередь, от моральной зависимости. Ведь он отдавал девочкам не последний кусок хлеба.
Но, видимо, вел он себя с ними особым образом, раз все три считали нормальным висеть у него на шее после расставания.
— И ведь не назовешь его бесхарактерным! — встряла Алла, искоса глядя на мужа. — Ума не приложу, как он такое допустил!
Глеб моргнул. Он и сам давно размышлял над этим феноменом. Действительно: как он такое допустил?
— Почему же вы сами, Евгений Михайлович, не посвятили милицию в подробности отношений на фирме, которые стали вам известны? — строго спросил Смиренко.
— Объясню. Я был уверен, что Глеб Николаевич все подстраивает таким образом, чтобы при расследовании всплыли факты, свидетельствующие против его жены. Подкинь он их вам, и вы пошли бы у него на поводу.
— Я знаю, почему ты меня заподозрил! — не выдержал Глеб. — Тебе было выгодно убрать меня с дороги! Меня бы посадили, а ты бы захапал мою жену!
— Он и так меня захапал, — возразила Алла. — Так что твоя версия нежизнеспособна.
— Послушайте, это глупая самодеятельность! — возмутился Стрелецкий, глядя на следователя. — Неужели вам интересно слушать
— Интересно, — подтвердил тот.
— В сущности, все очень просто, — сказал Кумарикин. — Алла поклялась, что никому, кроме меня, не рассказывала о любовницах мужа и уж тем более о своих встречах с ними. Сами девушки тоже молчали. Это сто процентов. Ибо они уже привыкли к «стипендиям» Глеба Николасвича, а он четко объяснил, что если пойдут хоть какие-то слухи — выплаты прекратятся тут же. Он оплачивал не только сам разрыв, но и молчание в том числе. Кстати, служащие «Техноконсульта» не знали ни об одном из этих его увлечений. Так к чему я веду? Представьте себя на месте убийцы. Вы хотите устроить для Марины Пахомовой «несчастный случай» и сбросить ей на голову пару сосулек, благо их по крышам домов висело несчетное количество. Итак, вам нужен подходящий дом и возможность подготовиться, не так ли? Вы должны быть уверены, что в определенный час мимо дома пойдет определенный человек.
— Я поняла! — воскликнула Алла. — Убийца знал о том, где и когда я назначила Марине встречу!
— Точно. Но информация о несостоявшемся рандеву до милиции не дошла. Это означало только одно: никому из своих подруг или родственников Марина ничего не рассказала. Иначе после ее смерти они все выложили бы следователю. Так кто же тогда мог знать о готовящемся свидании?
— Глеб! — воскликнула Алла.
— Конечно. Потому что со всеми своими бедами и неприятностями девицы бегали именно к нему. Наверняка Марина рассказала Глебу Николаевичу и о том, что его жена назначила ей встречу.
— Ничего она мне не рассказывала, — угрюмо сказал Глеб. — Ваши выводы — ошибочные.
— Я знаю, — кивнул Кумарикин. — Я просто объясняю ход своих мыслей. Чтобы вы поняли, для чего я организовал расследование.
Я думал, что Глеб Николаевич решил избавиться от надоевших бывших любовниц. Грубо говоря, убить их всех и сделать так, чтобы в убийствах обвинили его жену. Просто потому, что свалить это дело больше было не на кого. А у нее существовал отличный мотив. Глеб подбирал улики против нее. Я решил, что процесс нельзя пускать на самотек.
— Так почему же вы не пошли в милицию, я не понимаю? — снова завел свою песню следователь Смиренко.
— Потому, — терпеливо пояснил Кумарикин, — что если бы Глеб Николаевич настряпал достаточное количество улик, я бы Аллу мог от них и не отмыть. Необходимо было разоблачить убийцу или подвести его к разоблачению и потом уже выкладывать карты на стол.
— Вообще, чем вы недовольны? — наехала на Смиренко Алла. — Вам преступника хотят поднести на блюдечке с голубой каемочкой. Просто подождите немного.
— И вот я решил нанять частного сыщика, — продолжал Кумарикин. — Чтобы тот взял Стрелецкого под колпак. Случай для этого представился просто великолепный.
Как раз в это самое время босс получил письмо от своей старой подруги из Новосибирска. Она сообщала, что тяжело больна, пишет ему из больницы, откуда уже не рассчитывает вернуться домой. Цель письма была одна — сообщить Стрелецкому о том, что у него есть дочь. Взрослая двадцатичетырехлетняя дочь, о которой она просит его позаботиться. В кровном родстве можно легко убедиться, пройдя специальный тест.