Гармония по Дерибасову
Шрифт:
– Я про дом спрашиваю.
Анжелика ткнула пальцем и спросила:
– А зачем?!
И потом долго глядела вслед машине, словно надеясь получить ответ.
– Черти чего!
– доложила она бабке Еремихе.
– Это почище вчерашнего Пиночета на вертолете.
– Чего?
– спросила бабка.
– Да к Арбатовым гости на такси. Ну, дела!
Тем временем такси еще дважды останавливалось уточнять дорогу у людей, поживших поболе Анжелики. И они, прежде чем ответить, строго спрашивали:
–
– По имеющимся у меня сведениям - она в Казахстане.
В это же утро генерал Гиви, не покидая постели, сделал Дуне предложение.
– То-то я видела, что ты дом прям как себе строишь, - довольно промурлыкала Дуня.
– Да?
– удивился Гиви.
– Черт его знает, а я думал, что только решился. Ну, тем лучше. Пойдем смотреть, как наш дом растет.
Лишь к полудню возлюбленные вступили на назарьинские улицы. Они шли, нежно взявшись за руки, и скромно здоровались с сельчанами. Вокруг Дуниных ямочек блуждал румянец, Гиви же смотрел с затаенным вызовом и втягивал живот, как в курсантские времена.
Все было по-людски и только сидевший на завалинке дед Степан решился покуражиться - послал внука за гармонью и сопроводил шествие:
Как боится седина моя
твоего локона...
А потом отшвырнул в сердцах гармонь и подговорил внука бежать за «молодыми» и дразнить:
Пиночет, Пиночет,
Но Гиви подарил пацану надраенную пуговицу со звездой, и тот отвязался.
Их дом был заметен уже издалека. Солдатики доводили кровлю.
– Зачем нам такой большой дом?
– вздохнула бездетная Дуня.
– Только и знай, что убирай.
Бездетный генерал вздохнул и отшутился:
– Курортников пустим...
Перед портиком, у восточной колонны, на вытертом коврике сидела немолодая женщина в глубоком оцепенении.
– Кто это?
– спросил Гиви удивленную Дуню.
– Не знаю. Не наша...
Гиви обошел ковер:
– Простите, уважаемая... Не могу я вам чем-нибудь помочь?
В ответ женщина только так же махнула рукой, как махал вчера Гиви, отправляя вертолет восвояси.
– Что вы делаете на моем дворе?!
– поинтересовалась Евдокия, уперев кулаки в бока, а каблук в угол ковра.
– Капитан, почему посторонние на объекте?
– в тон невесте спросил Гиви.
– Сектантка, товарищ генерал-майор! У их секты тут, вроде, алтарь, - капитан кивнул на портик.
Гиви побагровел:
– Та-ак... Это выходит, я для секты храм возвожу?!
– Я ж тебя просила снести этот портик к чертовой матери!
– Дуня закусила губу, а все военнослужащие потупили глаза от такой фамильярности.
Гиви вздрогнул, как от удара.
– Старший сержант Приходько!
– приказал он единственному известному ему по фамилии младшему командиру, - проводите гражданку домой.
– Есть. А которую?
– Обеих!
– отрезал Курашвили.
– Эту, - он указал на
– Пойдемте, - объявил сержант Дуне.
И, осознавшая свою ошибку, полная раскаянья Евдокия, смиренно опустив голову, но раздувая ноздри, проделала в обратном направлении на глазах тех же людей весь пройденный с генералом путь, но уже в паре со стройбатовским сержантом. Собственное унижение смешивалось в ее душе с гордостью за Гиви.
По своим штабам сиди,
старенький, игровенький!
Провожать-то не ходи,
меня проводит новенький!
О-па, о-па, с колоннами хата.
Заходите, парни, к нам, -
Мы живем богато!
В эту ночь Осип Осинов долго не брался за перо. Он томился, слонялся по комнате, смотрел в окно, выходил на крыльцо, грыз ногти и думал о смерти. И наконец написал:
«Как птице в вакууме, так духу в бездуховности. Не может парить - не на что опереться.
Верх бескрылости птицы - яйцо. Святой Иоанн не дошел до предела - до железных птиц, бескрылых. До летающих железных яиц. Все это означает, во-первых: появление Антиназариев началось значительно ранее, чем я предполагал, еще с Острополера, на что насмешливо намекнул мне своим прилетом Пиночет;
Во-вторых: вылупление Пиночета из летающего железного яйца в Дунином дворе было мне шифрованным, сигналом о принятии Антиназарием новой роли. Безжалостное же утро этого дня бесстыдно указало, какой! Как же раньше, в лености своей, я недоумозаключил, что продолжение Пиночетом Мишкиного неназарьинского дома есть принятие от него не только антиназарьинской эстафетной палочки, но и цепи Гименея!
Сжав зубы, умозаключаю: минувший день был днем заполнения экологических ниш! Пиночет дозаполнил и расширил Мишкину нишу, а повторившее маршрут легендарной арбатовской арбы старое такси, сакраментально проколовшее на выезде баллон, привнесло первую особь в пустующую нишу Арбатовых.
Глава 23. Четвертьрабы
А тем временем сильно прибавивший демоничности Мишель настолько устал от нее, что отменил вечерний прием и только тут обнаружил, что Осоавиахим заважничал. А важничал Осоавиахим уже несколько дней, с той самой минуты, когда обратил деньги за Пелагиадин дом в золотой массивный перстень-печатку с бриллиантами.
Выйдя из ювелирного магазина, Осоавиахим минут сорок ловил такси, за пятнадцать минут доехал до Санькиного общежития, приказал шоферу: «Чтоб ждал!» и важно прошел мимо вахтера, принявшего его за начальника сантехнического участка. Осоавиахим шел выправить себе родословную.