Гарнизон не сдается в аренду
Шрифт:
Она, запыхавшись от быстрой ходьбы, остановилась рядом с ним и оперлась о его плечо. Другой рукой Регина прижимала к себе охапку измятых простыней.
— Извини, у меня еще трое тяжелых с пулевыми, два шока, еще и с минно-взрывными разобраться надо. Что тут у вас? Игорь?
— Ничего, ничего, — замахал руками Гошка. — Сами, сами…
— Трое тяжелых? — переспросил Вадим. — Ты про бандитов?
— Сейчас они просто раненые. Тяжело раненые. Ну, если сами, то я побежала?
Он вдруг подумал, что должен ей что-то сказать. Что-то хорошее. Подумал, что они могли бы хотя бы обняться на радостях. Все-таки
Он очень хотел сказать ей что-то теплое и сердечное, но губы не слушались его. Надо радоваться и веселиться, а она вместо этого уже носится со своими «больными». Понятно, доктор делает свое дело.
— Стой! — он еле успел ухватить ее за халат. — Ты помнишь, о чем мы договорились?
— Да-да. Надо вызвать скорую. И не одну. Здесь никаких условий. Ну что ты на меня так смотришь? Да, я же сказала, да. Я все помню, — она провела пальцем по его бровям. — Не надо хмуриться, товарищ майор. Что у тебя с глазами?
— Ничего.
— Такие красные, и ничего? Ты не ранен?
— Ничего, — повторил он. — Иди к больным.
— Мне страшно на тебя смотреть, — тихо сказала она. — Что с тобой?
— Да ничего, — снова повторил он, и она обиженно отвернулась.
Гранцов спустился в колодец и тут же выбрался оттуда с автоматом и своими сапогами в руках.
— Борис Макарыч, за старшего остаешься, — распорядился он, переобуваясь. — Там, в туннеле, еще один из этой компании. Разберитесь с ним. Я возьму «ситроен», не возражаешь?
— Возражаю, — ответил Поддубнов, становясь на его пути. — Ты куда это, майор? Все кончено, уймись.
— Нет, не все.
Вадим увернулся от его рук и быстро зашагал к гаражу. Поддубнов побежал за ним, на ходу отдавая команды:
— Керимыч, Маро, пленный в колодце! Помогите Железняку, а я скоро вернусь!
Он первым добежал до своего «ситроена» и уселся за руль.
— Куда нам?
— На трассу. К финскому кладбищу, — ответил Вадим, укрывая ватником автомат на задней полке.
— Кто там?
— Ежик.
— Понятно. Давно уехал?
— Полчаса.
— Догоним по просеке, — кивнул Поддубнов. — Держись, майор.
«Ситроен» зарычал, приподнимаясь над дорогой.
— По просеке мы его догоним и перегоним, — приговаривал старшина. — С таким клиренсом мы не только Ежика, мы черта лысого догоним.
Вадим не рассчитывал на помощника, но спорить с мичманом было некогда, да и бессмысленно. Он уже решил, что высадится, не доезжая кладбища, и дальше двинется один. Успеем. По времени все сходится. Ежик будет ждать денег, а деньги привезут не раньше, чем в полдень. Если, конечно, Институт не воспользуется вертолетом.
Машина неслась по лесной дороге, громко встряхиваясь на ухабах. Поддубнов не тратил время на виляние между препятствиями, а просто перелетал через них.
— Эти армяне золотые ребята, — рассказывал он. — Они вообще, считай, не армяне. По-армянски хуже Керимыча говорят. Воевали в Карабахе. Ну, как воевали… Так, вокруг своей деревни в окопах сидели, отбивались от всех. От соседей-азербайджанцев, от наших, даже от своих. Война им поперек горла. Они же все шабашники, строители, всю жизнь по Союзу мотались. Один ветеринар. Один учитель. Один угонщик. Он даже на этой войне отличился — у русских танк угнал. В общем, золотые
— А смысл? — рассеянно спросил Гранцов. — Пусть уходит. Все равно Базы больше нет.
— Базу восстановим, — уверенно сказал Поддубнов. — Все можно восстановить. И ребят новых найдем. Гарнизон понес потери, так это дело военное. Убитым — вечный покой, а живым тянуть лямку дальше. Так, Димыч?
— Посмотрим.
Получив такой расплывчатый ответ, старшина обиженно замолчал. Но обиды хватило минуты на три, не больше.
— Мы тебя у Марселя ждали, как и договорились. Вдруг прилетает твой Гошка. Морда в крови, весь ободранный. Так и так, говорит, на Базе война.
— В крови? — переспросил Гранцов.
— Ну, немного нос разбил, когда упал по дороге. Марсель сразу за телефон, народ подтянулся, и мы выдвинулись с двух направлений. Только вот с Железняком неудобно получилось. Как думаешь, не будет он к ним приставать, откуда у них оружие?
— Договорятся.
Старое заброшенное кладбище называлось «финским», потому что в его братских могилах покоился прах солдат, погибших в годы финской кампании. В годы перестройки сюда проложили приличную дорогу, вырубили березовые заросли и даже обновили несколько гранитных плит. Сделали это не спьяну и не из любви к усопшим, а только потому, что сюда должен был заехать какой-то Большой Человек со своими финскими Большими Друзьями и совершить над могилами акт примирения. Однако после наведения порядка выяснилось, что под осевшими холмиками лежат только красноармейцы, и ни одного белофинна в радиусе трех километров. Акт пришлось перенести в какое-то другое место, а дорога осталась. Этим сухим и чистым пригорком стали пользоваться дальнобойщики — для ночевок, и областные бандиты — для деловых встреч. Место было удобное. Отсюда трасса далеко просматривалась в обе стороны, но с дороги нельзя было разглядеть даже большой грузовик, если он стоял в кладбищенской аллее между уцелевших берез.
— Как ты собираешься его взять? — спросил Поддубнов. — Он же там не один.
— Посмотрим, — ответил Гранцов и добавил: — Разведаю сначала. Там видно будет.
Когда впереди показался широкий просвет между соснами, Поддубнов остановился:
— Трасса. Выехать на нее?
— Чуть позже, — сказал Гранцов, открывая дверь. — Схожу, гляну. Через десять минут выезжай на трассу. Только не стой, как памятник. Погоняй туда-сюда, я тебя потом где-нибудь поблизости на обочине поймаю.
— Пошли вместе, — предложил мичман.
— Может, и пойдем вместе, — согласился Вадим. — Но сначала надо посмотреть.
— Ты что, с автоматом пойдешь? — беспокойно спросил Поддубнов. — А если кто увидит?
— Никто не увидит.
Он повесил АКМ на плечо и попрыгал на месте. Что-то бренчало в кармане куртки. Он вспомнил, что это чужая куртка. Вытащил из кармана связку ключей и закинул в кусты.
— Не увлекайся там, — попросил Поддубнов совершенно безнадежным голосом.