Гарольд Дурсль

gekkon

Тридцатого уроки закончились раньше, чем обычно, и всех погнали встречать долгожданных гостей. Непонятно, кто был виноват, но со временем начала церемонии крупно ошиблись. Потому что в шесть гостей еще не было. В семь Гарри понял - еще полчаса, и его зад навсегда останется плоским, а желудок переварит сам себя. И вот тут все началось.

Первыми прибыли француженки. Девицы жеманились и строили глазки. Кто-то из старшеклассников досадливо проворчал, что они могли бы вести себя и не столь вызывающе. Все равно из-за такого обилия чар целомудрия подойдет к ним разве что полный дебил. Пощебетав, француженки расселись за новым столом. Болгары приплыли еще через

час. Вот они и преподнесли сюрприз. Гарри подавился соком, когда увидел идущего первым Крама. Восторженный визг фанатов едва потолок не обрушил. Француженки ощутимо обиделись. Они пофыркали и выдвинули из своих рядов очаровательную блондинку.

Вот только смущенный Крам пока не обратил на нее никакого внимания. Он низко нагнулся над тарелкой и принялся есть.

Кубок торжественно внесли немедленно после еды. Дамблдор толкнул долгую прочувственную речь о дружбе и соперничестве. Его сменил министр Фадж. Гарри впервые увидел его живьем. За ними гордо встала во весь свой немаленький рост мадам Максим. Она тоже что-то говорила. К счастью, директор Дурмстранга был великолепно лаконичен. Он быстро пробормотал приветствие и опять углубился в разговор с Томасом. Выступил и еще кто-то, незнакомый Гарри. Высокий мужчина с сухим беспокойным лицом. Громче всех ему аплодировал еще один брат Рона. Персиваль даже привстал с места, восторженно глядя на своего шефа.

Когда все от души наговорились, а Гарри решил, что рак ушей ему обеспечен, началась церемония торжественного опускания бумажек в гигантскую резную чашу, который Дамблдор назвал Кубком Огня. Над ним, и правда, висело голубое пламя.

Дурмштанг проследовал к кубку строгим строем. Их записки были одинаковыми квадратиками плотной бумаги. Француженки семенили к кубку группками по двое-трое, закатывая глаза и делая вид, что умирают от волнения. В пламя летели надушенные розовые сердечки. Затем Дамблдор сотворил заранее надуманную пакость. Он ехидным тоном сообщил, что раз здесь все ученики Хогвартса, то он ограничит возможность участия в Турнире несовершеннолетних, и очертил тумбочку с кубком каким-то заклинанием.

После этого к кубку гордо прошествовал Диггори. Красавчик картинно замер у кубка, показал всем кусок пергамента со своим именем, послал кому-то воздушный поцелуй и разжал пальцы. Хаффлпафф завыл от восторга. Остальные претенденты были более сдержанны.

– А слизы что, решили не участвовать?
– Фред и Джордж мимоходом отняли у Гарри облюбованный пирожок и честно поделили его между собой. Гарри пожал плечами. Благоразумные люди, значит. Но, уходя из зала, поймал Драко и задал вопрос. Почему? Ответ удовлетворил его полностью.

– А зачем афишировать? Не пройдет, так никто и не узнает о попытке. А если пройдет, то какая разница, при всех ли зарегистрировался или нет.

На следующий день близнецы повеселили всех тупой попыткой обмануть чары с помощью зелья старения. Пока они трясли бородами, какой-то рейвенкловец из магглорожденных свернул из пергамента самолетик, что-то просчитал, перешел на два шага левей и аккуратно запустил его в сторону кубка. Попал. Через час весь пол вокруг кубка оказался усыпан самолетиками, журавликами и просто скомканными бумажками. До вечера все говорили только о турнире, вероятном чемпионе и француженках.

А вот после ужина все и случилось. Кубок торжественно пылал, претенденты нервничали, министр скучал. В облаке искр вылетела первая бумажка. Дамблдор ловко поймал ее и зачитал:

– Флер Делакур - чемпион Шармбатона.

И почти сразу следом:

– Чемпион Дурмштранга - Виктор Крам.

Третий

обгоревший обрывок бумаги он читал удивленным тоном:

– Чемпион Хогвартса - Маркус Флинт?

Слизерин взревел восторженным хором. Флинт, направляясь к членам жюри, сделал крюк к гриффиндорскому столу и поклонился Гермионе:

– Спасибо, ты самая лучшая.

Грейнджер зарделась и принялась рассказывать, какой Маркус умный, только неусидчивый. Чемпионов как раз собирались вывести для собеседования, как кубок еще раз чихнул искрами. Дамблдор подхватил бумажку, прочитал и уставился прямо на Гарри.

– Гарри Поттер. Школа не указана.

– Я не бросал!
– Гарри вскочил с места и быстро огляделся.
– Да я вообще участвовать не хотел! Зачем мне это?

А дальше был скандал. Дамблдор даже попытался потрясти его, но Томас не позволил. Снейп завел обычную шарманку о распущенности и вседозволенности учеников, культивируемой самим директором. Великанша картаво выговаривала зажатому в угол министру. Затем все, спохватившись, выгнали Гарри в комнату к претендентам, где он опять начал доказывать собственную невиновность.

– Да ладно, - Флинт хлопнул его по плечу.
– Сам или не сам, уже не важно. Мы в одной лодке, приятель. А кто обижать вздумает, тот в лоб получит, - при этих словах он многозначительно уставился на Крама.

Потом им объяснили порядок проведения испытаний и погнали на проверку палочек. Оливандер узнал Гарри, но палочку проверять не стал, только махнул рукой:

– Все английские палочки я знаю наизусть. Иди, дитя.

Фотографирование чемпионов Гарри не понравилось. Если фотограф вел себя прилично, то ярко накрашенная блондинка в ядовито-зеленой мантии раздражала. Она постоянно визгливо хохотала, прижималась к щеке Гарри напудренным лицом и пыталась увлечь его подальше от остальных. Идти неизвестно куда с незнакомой женщиной Гарри не рисковал. Поэтому упрямо не замечал игривых намеков и избегал грубой силы. Когда она прижала его в углу и занесла над бумагой вычурное перо, не выдержал. Грубить не стал, воспользовался уроками Люциуса.

– Мадам, а вы в курсе, что я несовершеннолетний, и вы не имеете права задавать мне вопросы без присутствия моего опекуна?

Вырвавшись из рук журналистки, он вернулся в Большой зал, и попал прямо в ад. Там орали, прыгали, визжали, негодовали и проклинали. Гарри вспомнил, как на чемпионате общался комментатор, и поднес палочку к горлу.

– Сонорус, - покашлял, убедился, что звучит достаточно громко и начал: - Узнаю, кто сунул мое имя в кубок, убью на месте.
– Раскланялся и вышел, громко топая. За ним в коридор выскочили Драко с Забини и Сайф с Невиллом. Настроение у Гарри после всех мытарств было хуже отвратительного, и он угрюмо молчал. Немного подумав, он решил, что хуже уже не будет, так что самое время поговорить с Драко.

Путаный рассказ о разговоре с отцом тот выслушал внимательно. Задал несколько вопросов, уточняя, и кивнул головой:

– Спасибо. Я подумаю.

Гарри растерялся. Он думал, что Драко обрадуется, узнав о такой возможности. Или расстроится, что больше не будет единственным сыном. Но не такого равнодушия.

– А что ты скажешь отцу?

– Скажу, что подумаю. Поттер, не тупи. Речь идет о титуле. Деньгами меня не обидят, состояние позволяет разделить его хоть на десять частей. Но лордство - это вечно. Я мог передать его своему сыну. Так что я подумаю. Сейчас речь о тебе. Томас сказал, что контракт с этим магическим тазиком разорвать нельзя. Единственный способ выбраться - умереть. Хочешь?