Гарольд Храбрый
Шрифт:
— С королём. И с народом, — ответил Гарольд. — Если у меня ничего не получится, тогда будем драться.
— Я не отпущу тебя! — отрицательно покачал головой граф. — Это слишком опасно!
— Прошу вас, отец, позвольте мне это сделать, — стоял на своём Гарольд. — Плохим я вам буду помощником, если не успокою свою совесть.
— Нашёл время о ней вспоминать! — раздражённо бросил Годвин.
— И всё же, отец! Позвольте мне попытаться!
Годвин налился гневом, но, встретившись взглядом с сыном, сдержался.
— Хорошо, плыви! —
Старый граф отвернулся, давая понять, что крайне недоволен решением сына. Братья попытались было отговорить Гарольда, но тот лишь молча отстранил их и спустился в небольшую лодку. Его сопровождал верный оруженосец, огромный как скала сакс по имени Рагнар и несколько хускерлов [6] .
Утлое судёнышко заскользило по волнам под тяжкими, будто нависшими над самой водой тучами. Годвин с тревогой смотрел ему вслед. Он не был сентиментален, но в этот напряжённый момент ему вдруг привиделся образ из далёкого прошлого — двухлетний Гарольд, с нежной улыбкой, кормит хлебом голубей. Старик заскрежетал зубами и схватился за меч.
6
Хускерлы — дружинники, телохранители, гвардейцы.
— Весла на воду!! — вскричал он. — Поворачивайте корабли!!
Суда один за другим стали разворачиваться в сторону противника.
— Идём на врага, отец? — задорно спросил Тостиг.
— Нет... будем ждать... — взял себя в руки граф.
— Но ведь он может погибнуть!
— Если они осмелятся на это, — разжал побелевшие губы старик, — мы не пощадим их! Никого!!
Тем временем лодка подошла к противоположному берегу. Течение снесло её, и она причалила в том месте, где стояла норманнская дружина.
— Вот ты и пришёл к нам в руки! — зловеще ухмыльнулся один из норманнов. Его товарищи выхватили мечи и грозно двинулись вперёд. Рагнар вскинул топор, хускерлы Гарольда сверкнули мечами, но сам он был невозмутимо спокоен.
— Тихо! — остановил он своих приближённых и, положив меч на дно лодки, выбрался на берег. Рагнар ступил следом.
— Ты останешься тут! — не оборачиваясь, велел Гарольд.
— Но мой лорд... — начал было гигант, однако граф остановил его взмахом руки и двинулся вперёд.
Предводитель норманнов с наглой ухмылкой встал на его дороге.
— Я пришёл не к тебе, норманн! — холодно произнёс граф, идя прямо на противника. Тяжёлый взгляд будто приковал воина к земле, норманн поёжился, затем опустил меч и нерешительно посторонился. Гарольд уверенно зашагал в сторону дворца. Норманны, злобно переговариваясь, двинулись за ним, однако ни один из них не решился на него напасть.
Граф прошёл сквозь ряды вражеского войска и приблизился к крыльцу, на котором стоял король со своими приближёнными.
— Приветствую
Эдуард холодно глядел на него.
— Твой отец бунтовщик! — строго промолвил он. — Не думал, что ты пойдёшь по его стопам.
— Мы не бунтовщики, мой король, — возразил Гарольд. — Мы лишь твои верные вассалы.
— Верные, говоришь? — ехидно усмехнулся граф Сивард. — То-то вы с оружием в руках подступили к Лондону.
— Мы пришли за справедливостью! — взглянул на англа сакс. — Неужели тебе — человеку чести — по сердцу, что нашу родину заполонили иноземцы? Неужели ты хочешь, чтоб пролилась английская кровь?! Не верю, что это так!
Застигнутый врасплох, англ попытался найти достойный ответ. Но сказать было нечего.
— Мой король, — продолжил Гарольд. — Твои деды укрепляли державу, громя норманнов. А ты позволяешь им рвать Англию на куски и притеснять твоих вассалов!
— Не забывайся, граф! — сжал губы Эдуард.
— Прости за дерзкие слова, государь. Ты знаешь, что я всей душой предан тебе. И почитаю за мудрость, великодушие и благочестие. — Гарольд сделал паузу и с болью продолжил: — Но мне нестерпимо видеть, как иноземцы мешают тебе быть пастырем над своим народом.
— А почему ты решил, что моему народу живётся плохо? — раздражённо спросил Эдуард.
— Позволь спросить у него? — предложил граф. — Ведь именно так в трудную минуту поступали твои славные предки.
— Мало ли, что было раньше! — вступил в разговор владетель Мерсии. — Не тебе, презренный, указывать королю!
— Граф Леофрик! — взглянул на него Гарольд. — Ты всегда был врагом нашего дома.
— Да, это так, — надменно кивнул мерсиец.
— И делал это открыто. Даже тогда, когда мы были в силе.
— Даже тогда, — самодовольно усмехнулся англ.
— Теперь мой род в опале, — с горечью сказал Гарольд. — Ия один безоружный стою пред вами. Так достойно ли тебя мешать мне говорить с королём?
Англ нахмурился и поджал губы. Его сын открыл было рот, но, увидев холод и осуждение в глазах стоявших вокруг дружинников, предпочёл промолчать. Меж тем Гарольд вновь обратился к королю:
— Так ты позволишь, государь, спросить, что думает твой народ?
Эдуард безмолвствовал. Он чувствовал, как растёт напряжение вокруг него, видел растерянность приближённых и с тревогой думал, чем всё это может кончиться.
— Что ж... Спроси... — наконец выдавил он, пожимая плечами.
Гарольд поднялся с колена и повернулся к английским дружинникам.
— Братья! — вскричал он. — Довольны ли вы тем, что надменные норманны прибирают к рукам наши земли?
Дружинники хмуро молчали.
— Или вам по душе, что наша родина превращается в довесок Нормандии? А её алчные жители разоряют нашу добрую Англию?!
Норманнские сеньоры заворчали и потянулись к мечам, но угрожающий ропот, поднявшийся в рядах саксов, заставил их стихнуть.