Гарри Поттер и Фактор Неопределённости
Шрифт:
Гарри покачал головой, сжав губы в прямую линию.
— Где его нашли?
— Американская колдунья, отдыхавшая в Канаде, получив анонимную сову, проследовала в указанном направлении и нашла его посреди леса, привязанным к большому камню.
Гарри остановился посреди коридора:
— Что?
— Знаю, — сказала Электра, признавая странность ситуации в целом. Они пошли дальше.
— Последний раз его видели в Непале, — в замешательстве сказал Люпин, пробегаясь рукой по своей косматой шевелюре. — Каким образом он оказался в Канаде?
Они подошли к крепкой белой двери с маленьким окошком в верхней
Электра подняла руку:
— Так, я должна вас предупредить. Он практически неузнаваем. Большая часть его разума… ну, где бы он ни был, и через что бы он ни прошел, это его едва не уничтожило. Он может даже не узнать вас. Будьте готовы.
Когда она открыла дверь, Гарри с Люпином обменялись взволнованными взглядами.
Они вступили в небольшую комнату с несколькими удобными креслами и подушками. В углу, свернувшись в клубок, на боку лежал Леланд Стормэр, колдун-разведчик, как и Гарри с Люпином… только Леланд пропал на два месяца. Он отправился заново расспросить свидетеля по делу, над которым они с Люпином работали, и не вернулся.
Гарри медленно приблизился к нему и присел, чтобы оказаться с ним на одном уровне.
— Леланд? Ты меня слышишь? — сердцу было больно на него смотреть. Леланд был высоким, сильным и крепким колдуном со здоровым телосложением и соломенными волосами; он всегда говорил громким, уверенным голосом, а смех его был похож на звон церковного колокола. Он всегда, казалось, заполнял любую комнату, в которую входил… но тот веселый волшебник мало чем походил на скорчившуюся на полу перед ним кучку. Мускулистое тело превратилось в хилую горку костей, волосы поредели, на голове появились плеши и серые прядки. Услышав голос Гарри, он медленно повернул к нему голову… Гарри едва удержался, чтобы не отскочить от ужаса. Ярко голубые глаза Леланда стали безжизненно серыми, и, казалось, смотрели сквозь него на какой-то одному ему видимый адский ландшафт.
— Гарри? — каркнул он. Его глаза сфокусировались на лице собеседника, он дрожащей рукой схватил его за запястье.
— Это я, Леланд. Ремус тоже здесь, видишь? Ты знаешь, где ты?
— Прости, Гарри. Прости, — всхлипнул Леланд. (Прости по-английски Sorry — Сорри; кто не знал, хорошенько запомните — прим. пер.)
— Тсс, не нужно извиняться. Мы просто рады, что ты вернулся…помнишь, что случилось?
— Я видел… я видел лес шипов… реку, красную от крови… — Гарри с Люпином обменялись еще одним обеспокоенным взглядом. — Кирвок Йыннав… прости, прости…
— Он все время это повторяет, — прошептала Электра. — Постоянно просит прощенья и постоянно твердит: «Кирвок Йыннав». Вам это о чем-нибудь говорит?
Гарри покачал головой:
— Нет, не говорит.
Леланд схватил Гарри за вторую руку и встал на колени, уставившись на него проницательным и загнанным взглядом, будто собирая в кулак всю свою концентрацию.
— Прости, — настойчиво повторил он. Гарри кивнул, пытаясь его поддержать. Леланда начало трясти. — Всегда зима (зима — winter — винтер — прим. пер.)… кирвок йыннав, — выдавил он. Неожиданно его глаза закатились, и он упал Гарри на руки. Электра с поднятой палочкой рванулась вперед и опустила Леланда на мягко отделанный пол. Гарри отпрянул назад, все еще ощущая костлявые пальцы Леланда на своих руках. Люпин отвернулся, не выдержав такого зрелища.
— Боже мой, Гарри, —
Гарри стоял и смотрел, как Электра заклинанием успокаивала Леланда.
— Не знаю, но что-то мне говорит, что довольно скоро мы это выясним.
Когда Гермиона вернулась домой тем вечером, Чоу уже не было. В очередной поездке с Минотаврами она пробудет следующие четыре недели, и Гермионе следовало признать, что ей не было жаль.
Когда она вошла в кухню, Лаура нарезала там овощи.
— Джордж в Кенте — затоваривается, — без преамбул заявила она. — Так что я решила сбацать что-нибудь для тебя, меня и Джастина.
Гермиона окинула взглядом кипящие кастрюльки за ее спиной и попыталась проигнорировать запах чего-то горелого.
— Может, лучше пиццу совой заказать, или еще чего?
Лаура ткнула ножом в Гермиону.
— Я вполне в состоянии выполнить базовые кулинарные задачи, большое спасибо.
— В каком смысле базовые? Воду вскипятить?
Не успела Лаура ответить, как прикрытая кастрюлька взорвалась чем-то похожим на томатный соус, а крышка металлическим бумерангом полетела через всю комнату. Лаура с Гермионой подскочили, потом пригнулись во избежание обезглавливания. Они медленно выпрямились, рассматривая яркие всплески красного соуса на стенах и потолке. Лаура, признавая поражение, сорвала с себя фартук и бросила на разделочный стол.
— Пицца, определенно, — сказала она, решительным поворотом запястий выключая камфорку, будто хотела заодно убрать последствия своего набега на кухню.
Они по коридору прошли в беседку, где жил Фауст. Когда они здесь только поселились, у одного Гарри была собственная сова, так что они все вместе пошли покупать домашнего филина… но в данный момент его не было на месте. Гермиона с Лаурой переглянулись и пожали плечами.
— Должно быть, почту разносит, — сказала Лаура.
Тут, как по сигналу, совиная дверца над парадным входом распахнулась, и влетел Фауст, выкинув полный клюв писем в ящик для них и приземлившись на свою жердочку с радостным вскриком. Гермиона дала ему немного воды и записку в пиццерию.
— Можешь подождать пару минут, чтобы перевести дыхание, если хочешь, — сказала она ему. Фауст, казалось, вздохнул, встряхнул перьями и снова отправился в путь. Лаура просматривала почту.
— Одно тебе, — сказала она, подавая Гермионе толстый кремовый конверт с Хогвартской печатью. Та немедленно узнала почерк Минервы. — Блин, от моего сладенького письма нет. Ну чтож… пойду-ка я счищу тот маринарский соус, пока он не въелся, — она вернулась на кухню, оставив Гермиону сидеть на подоконнике и читать письмо.
«Дорогая Гермиона, — говорилось в нем, — Не утруждайся искать источники того Могрификационного Заклятья, я нашла все, что мне было нужно. Однако я ценю твои усилия.
Но это не единственная причина, по которой я пишу. Я уже несколько недель сомневаюсь, следует ли мне это с тобой обсуждать, и решила, что больше не могу держать это при себе. Дело в том, что я очень волнуюсь за Гарри. Не знаю, сколько он тебе рассказывает о своей жизни и занятиях… на самом деле, я и сама не до конца уверена, чем он занимается.